Видимость была хорошая. Царило полное безветрие. Лишь на горизонте неподвижно застыли одинокие белые облака.
Следя за строем, Пологов по привычке часто оглядывался на своего ведомого лейтенанта Устюжанина. О нем Павел знал мало. Тот прибыл в Черновицы незадолго до войны. Хотя училище он окончил давно, но боевых заданий еще не выполнял.
Вчера, после ознакомительного полета, Пологов предупредил Устюжанина:
– Смотри в оба! Главное – не отрывайся! И вращай на все 360, – при этом Павел выразительно похлопал ладонью по своей шее.
Сейчас он с удовлетворением отмечал, как старательно напарник выдерживает нужную дистанцию, точно повторяя все приемы ведущего.
Пологов сверил карту с местностью. До передовой еще далеко. Высотомер показывает 2000 метров. Внизу проплывают рябоватые пятна лесов, желтые прямоугольники полей. Поблескивая, змеится голубая лента Днестра… Но что это? Линия фронта обозначилась значительно раньше, чем предполагал Павел. На земле он увидел частые всплески взрывов. Чуть слева горело небольшое село.
– Вон куда уже залез… Быстро прет, сволочь! – Павел крепче сжал ручку управления.
В это время Гамулькин покачиванием крыльев подал сигнал: «Внимание!» Набирая высоту, он увел истребителей в сторону солнца. Едва машины успели завершить маневр, как впереди замелькали немецкие бомбардировщики. Их охраняли «мессершмитты».
Павел внутренне напрягся: это была его первая встреча с фашистами.
Под прикрытием солнца Гамулькин молниеносно спикировал на головные машины противника и открыл огонь. Из носа его «ястребка» вырвались трассы крупнокалиберных пуль. Остальные истребители последовали за ним. В ответ заработали фашистские пулеметы и пушки.
Пологов поймал в прицел серо-зеленый «юнкерс». Мелькнула застекленная кабина летчиков. На фюзеляже – черный крест с белой каймой. Мгновение – и он весь в сетке прицела. Павел нажал на гашетку. Он не сомневался, что прошил цель, однако «юнкерс» только вильнул в сторону.
В ту же секунду по плоскостям истребителя хлестнул металлический дождь. Машину качнуло. Выйдя из пике, Пологов опробовал рули – работают нормально.
«Мессеры» спохватились с опозданием. Теперь они спешили связать боем наши истребители и дать возможность «юнкерсам» отбомбиться. Но вражеский строй уже нарушился. Немцы сбрасывали бомбы куда попало. Рисковать, видимо, боялись: попади во взрыватель бомбы случайная пуля – и самолет подорвется на собственных фугасках. «Юнкерсы» повернули на запад. Гамулькин продолжал их преследовать.
Между тем Устюжанин, постепенно теряя высоту, уходил куда-то в сторону.
– Что с ним? – недоумевал Павел.
Решив, что с ведомым стряслось неладное, он прикрыл его сзади. А как поступить дальше? Если тотчас же не вывести его на курс – попадет к фашистам.
«Эх, вот бы где надо радио!» – с досадой подумал Пологов.[4] Мелькнула мысль: «А что же скажут товарищи? Ведь я покидаю их во время боя». Но тут же решил: «Дома разберемся».
Павел догнал ведомого и просигналил: «Следуй за мной!»
Через четверть часа они благополучно приземлились на аэродроме.
Вскоре вернулись остальные. Тараненко был доволен: истребители вынудили «лаптежников» (так фронтовики окрестили «Юнкерсы-87» за их неубирающиеся шасси, напоминающие растопыренные ноги, обутые в лапти) убраться восвояси, не выполнив задания.
Техник принялся накладывать латки на плоскость пологовского истребителя. Павел торопливо подошел к Устюжанину. Тот вытирал перчаткой перепачканные маслом лицо и руки.
– Ты куда рванул, к немцу в лапы?
– Товарищ старший лейтенант, маслосистему пробило, мотор забарахлил. Посмотрите, – Устюжанин кивнул на самолет.
Пологов вскочил на крыло и заглянул в кабину. Приборная доска и передняя часть фонаря были залиты масляными подтеками.
– Не повезло тебе, – подбадривая товарища, посочувствовал Павел. – А я уже совсем решил, что ты ранен.
И опять подумал: «Была бы на машинах радиосвязь… Тяжело без нее».
Особое поручение
С каждым днем обстановка на Юго-Западном фронте все более осложнялась.
На участке основных сил 6-й армии, прикрывающей Львовское направление, противник за несколько суток продвинулся на тридцать – сорок километров. Отдельные наши подразделения, ведя ожесточенные схватки с превосходящими силами гитлеровцев, наносили им серьезный урон и отбрасывали врага назад. Однако из-за нарушения связи с соседями и с командованием, под непрерывными ударами фашистской авиации части Красной Армии, охваченные с нескольких сторон танковыми и моторизованными соединениями противника, вынуждены были или драться, рискуя оказаться в окружении, или отступать.
П. А. Пологов. 1985 г.
В один из таких тревожных дней в полк прилетел заместитель командующего ВВС Киевского Особого военного округа генерал-майор Т. Т. Хрюкин. Пологов слышал о нем еще до начала войны. О Хрюкине отзывались не только как о грамотном командире, но и как об отличном летчике.
Доложив генералу обстановку, Тараненко пожаловался на нехватку самолетов:
– За каждую машину чуть ли не драка…
– Знаю, все знаю! Только пойми, капитан, что ты у меня не один. Поэтому берегите то, что есть. А помочь – помогу при первой же возможности. Горючее и смазочные подбросим завтра.
Познакомив Тараненко по карте с расположением ближайших соседей по авиагруппе, генерал затем объяснил задание истребителям. Юго-западнее Львова наше крупное соединение попало в окружение. По последним данным воздушной разведки, основные силы гитлеровцев находятся от окруженных в 50 километрах. При своевременной помощи сохраняется реальная возможность выручить людей и технику. Необходимо лишь срочно доставить туда пакет с картами и кодами.
Требовалось направить двух опытных и находчивых пилотов, потому что этот полет – задача со многими неизвестными. Генерал спросил Тараненко, кого он думает послать на задание.
– Капитана Гамулькина, – не задумываясь ответил Тараненко. – Коммунист, опытен и отважен.
– Знаю. Толковый истребитель…
– И в паре с ним – комсомольца старшего лейтенанта Пологова. Знающий летчик, орденоносец.
Капитан подозвал летчиков.
– Этот важный пакет, – обратился к ним генерал, – вы должны вручить командиру соединения. В случае неудачи – сжечь. Но думаю, что этого не произойдет. Полетите на «чайках». Им там хватит и небольшой площадки для взлета.
Будьте осторожны: не исключено, что аэродром может оказаться в руках фашистского десанта. Тогда выходите в квадрат «зет». Пароль – «Кремль», согласован до 24.00. За воздухом следят, выставлены наблюдатели и боевые охранения.
Генерал пытливо поглядел на летчиков, точно хотел убедиться, способны ли они выполнить ответственное поручение.
– Пакет должен быть вручен во что бы то ни стало. В бой не ввязываться, лететь на малых высотах в обход населенных пунктов и дорог… Задача ясна?
Он пожелал им удачи и крепко пожал руки.
Эвакуация
В первые минуты после ухода Павла Валя растерялась. Ей никогда не приходилось оставаться одной, да еще в такой опасной и сложной обстановке. Всегда рядом были мать и Павел.
Валя заметалась по комнате, машинально принимаясь то собирать вещи, то искать документы.
Земля ходила ходуном. Кругом не стихала стрельба, ухали взрывы. А Володька спал как ни в чем не бывало.
Валя схватила на руки сына и спустилась в полуподвал, где жил дворник-румын. Жена его, дородная краснощекая женщина, невозмутимо возилась возле печки. Казалось, ее не очень-то тревожит происходящее. Увидев на пороге Валю, она бережно взяла у нее с рук ребенка и уложила на кровать.