— Строго. Многие не вынесли бы этого!
— Потому мы принимаем сначала на испытание… На три года!
— Ну, а если монах вздумает оставить обитель?
— Не токмо монаха, но и послушника мы обязаны посему увещевать, ежели он помыслит по какой-либо скорби разуказиться!
— Это еще что?
— Совлечь с себя звание иноческое!
— Ну, а если он не послушает?
— Устав предписывает непокоряющегося отпускать, не дав ему мира, как мытарю и язычнику, яко уподобившемуся Иуде предателю[76]. Потому, кто раз отвергнулся себе, и взял крест свой, и по Христу пошел, тому назад возврата нет. Исаия пророк[77] вопиет: "Изыдите от среды его и нечистотам не прикасайтеся", и Иеремия[78]’ о том же: "Бежите от скверны Вавилона". У Давида такожде обрящете: "Се удалихся, бегая, и водворихся в пустыню, яко видел беззаконие и пререкание в граде день и нощь".
Строгий устав Соловецкого монастыря, сравнительно с этим, куда же! На Валаам, случалось, бегали с Афона[79], находя устав и обычаи последнего недостаточно суровыми… Чисто гроб. Уложат, забьют крышку, и с последним ударом молотка в последний гвоздь ты уж знаешь, что тебе возврата нет. Как ни стони, как ни бейся под тяжелой насыпью могилы, никто не отзовется тебе… Страшная жизнь — удивительные люди!
Воскресив древний Валаам, о. Назарий замыслил развить деятельность монастыря несколько шире. Он избрал десять лучших монахов для проповеди христианства в русско-американских владениях, покровительствовал подвижничеству и устроению скитов вне своей обители. С 1801 года он удалился от дел и в полном безмолвии провел три года, а затем уехал в Саровскую пустынь, где отличался даром прозорливости. Личность его с этого времени становится, по рассказам монахов, легендарной. Он, не ведая греческого языка, поясняет, как нужно переводить книгу "Дoбpoтoлюбиe"[80], с одного взгляда узнает, без помощи медиумов, мысли приходивших к нему посетителей; в дремучих лесах Саровских непросвещенные медведи, встречая старца, обходятся с ним почтительно; наконец, Назарий является в роли пророка. Вот что рассказывает об этом иеромонах Илларион: в царствование Екатерины II близ Петербурга происходило морское сражение со шведами. Все были в крайнем страхе, а митрополит Гавриил до того перепугался, что заперся в своей келье. В это самое время является к нему игумен Назарий.
— Доложи владыке обо мне! — приказывает он келейнику.
— Да владыка никого к себе не допускает!
— Меня не надо ему принимать. Я просто подойду к нему, и хоть ему до меня дела нет, да мне до него есть дело!
Видя, что старец попался несговорчивый, келейник отступился. Назарий является к владыке и предвещает ему победу. Гавриил усомнился было, но Назарий подводит его к окну и показывает в стороне к морю восходящие, на светлых облаках, в небеса души воинов. Гавриил ободрился сам и тотчас же написал об этом Екатерине. Когда предсказания Назария оправдались, императрица приняла его у себя и милостиво с ним беседовала.
При Александре I какой-то сановник К. «подпал царской немилости». Жена его бросилась к Назарию, умоляя его молиться о спасении мужа.
— Очень хорошо, только надо попросить о сем царских приближенных!
— Мы уже всех просили, да мало надежды!
— Ты не к тем обращалась, дай-ка мне денег, я сам попрошу, кого знаю!
Барыня дает ему горсть золота.
— Эти мне не годятся; нет ли меди или серебряной мелочи?
Получив их, Назарий целый день раздавал нищим милостыню, затем возвратился к опальному сановнику.
— Ну, слава Богу, обещали, все приближенные царские за вас!
Вслед за тем приходит весть о благополучном окончании дела.
— Кто эти приближенные, просившие за нас? — спрашивают его.
— Царские…
— Да они все отказали нам…
— Да, то приближенные земного царя, а я обращался к сановникам царя небесного — к нищим!
VIII
Веселая чаща молодых дубков… Лет семь, как разведена, а солнце уже весело играет в свежей зелени, и золотые брызги его с приветливо колышущихся ветвей скатываются вниз в густую траву. Какие-то простенькие цветы наивно улыбались по всему пути, покорно подставляя нам под ноги бедные, благоухающие головки. Порою ветки задевали наши лица, тихо и мягко, точно ласкали их… Все дышало покоем и миром в глухом уголке. С неба, из лесу, из оврагов — отовсюду веяло благоговейною тишиною… Здесь, действительно, хорошо молиться, и молиться не по уставу, а тою сердечною молитвой, о которой повествует Ефрем Сирин[81]. Дубы покончились — величавые сосны шумят высоко вверху… Поросль глуше и диче, даже дорога поросла травою. Одинокая могила…
76
…как мытарю и язычнику, яко уподобившемуся Иуде предателю. — Мытарь — сборщик римских податей в Иудее, где понятия «мытарь», «язычник» и «грешник» значили почти одно и то же, поскольку мытари прибегали к обману, вымогательству и прямому воровству. Иудеи нередко даже запрещали им входить в храм и участвовать в общих молитвах и богослужениях. Иуда Искариот — один из учеников Христа, предавший его за 30 сребреников.
77
Исайя пророк — старший из великих библейских пророков. Книга пророка Исайи входит в Ветхий Завет как составная часть и содержит его жизнеописание, а также многие пророчества о судьбе еврейского и др. народов, о грядущем явлении Христа и евангельских событиях.
78
Иеремия — второй по старшинству из великих библейских пророков. Книга пророка Иеремии, входящая в Ветхий Завет, содержит его жизнеописание, пророчества и обличительные речи. Ветхий Завет также включает Плач Иеремии по разрушенному Иерусалиму.
79
Афон — гора на северо-востоке Греции, центр православного монашества, где расположены древнейшие христианские монастыри, в том числе русский Пантелеймонов монастырь.
80
Он, не ведая греческого языка, поясняет, как нужно переводить книгу «Добротолюбие»… — «Добротолюбие» — пятитомник, в который вошли избранные места из сочинений св. отцов церкви — христианских богословов и церковных деятелей II–VIII вв., заложивших основы христианского вероучения и обрядности (Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Григория Паламы и др.). Первый перевод с греческого был сделан архимандритом Паисием Величковским (1727–1794) по инициативе и под наблюдением митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Гавриила (см. коммент. к гл. III), который считал необходимым привлечь к этой работе, кроме знающих греческий язык, еще и людей, опытных в духовной жизни и «монашеском делании», для чего обратился, в частности, к игумену Валаамского монастыря Назарию с просьбой внимательно изучить уже сделанный перевод и дать свои замечания. «Добротолюбие» быстро завоевало огромную популярность среди русского духовенства.
81
Ефрем Сирин (нач. IV в. — 373 г.) — один из св. отцов церкви, подвижник и проповедник, автор богословских и нравоучительных сочинений; ему принадлежит молитва, которую читают в церкви во время Великого поста, предшествующего Пасхе, «Молитва св. Ефрема Сирина», переложенная на стихи А.С. Пушкиным (см. его стих. «Отцы-пустынники и жены не порочны»).