В конце концов мы заработали достаточно денег в этом туре, но большая их часть пошла на группу. Мы построили навороченную сцену с проходами и рампами, а для тура в поддержку «Persistence» мы воссоздали в мельчайших деталях гигантские часы с обложки альбома, и установили их на сцене справа на платформу. Эта затея обошлась нам в копеечку. Мы хотели выглядеть как Maiden даже когда не гастролировали с ними. Джонни Зи сказал нам тогда: “Вы хоть представляете, что к концу тура могли бы заработать двести тысяч зеленых, а можете не заработать ничего, потому что собираетесь возить свою сцену по всему миру?”.
Но мы были упрямы: “Мы не можем выступать без сцены. У Iron Maiden есть своя сцена”.
“Да, но Iron Maiden собирают стадионы” – вздыхал Джон, объясняя очевидное. “Они могут себе позволить путешествовать с таким оборудованием. А вы вообще-то нет. Вы, конечно, можете, но тогда не увидите ни пенни”.
Нам было насрать. Мы не собирались отступать. Нас не беспокоили ипотечные кредиты и фонды некоммерческих организаций. Мы решили для себя, что продажи нашего продукта будут только расти, так что, послушайте, давайте погрузим эти гигантские часы в грузовик и подумаем, что еще мы сможем построить.
После европейских концертов с Iron Maiden перед Рождеством и Новым Годом на две недели мы вернулись домой, а потом снова колесили с ними по Штатам с января до марта. Большая часть концертов прошла без сучка, без задоринки. Потом мы отыграли на стадионе Ирвин Мидоуз в Лагуна-Хилз, Калифорния. На концерте перед сценой стоял чувак и бросался в нас петардами. Я не видел, кто это делает, поэтому между песнями подошел к микрофону и сказал: “Слышь, чувак, кто это делает, лучше прекрати, потому что мы уйдем, а здесь целых 15000 человек, и они будут очень злы на тебя”.
Потом я сказал в толпу: “Если увидите, кто это вытворяет, покажите их охране или сами остановите это дерьмо”. Петарды продолжали прилетать, и ясен пень, когда мы закончили следующую песню, все подростки начали показывать пальцем на одного парня, который стоял в восьми рядах с левой стороны сцены. Они его держали, так что он не мог удрать. И тут подбегает охрана и я такой: “Давайте выкинем его отсюда, и спокойно закончим концерт”. Я пытался умерить свой гнев и оставаться профессионалом. Но когда охрана сбила его с ног в проходе, и стала проводить его перед сценой, чтобы вывести с площадки, у меня лопнуло терпение. Я спрыгнул со сцены, охранник его отпустил, я набросился на этого чувака и начал его бить кулаками по лицу. Пока мутузил его, я заметил, как что-то пролетело мимо моей головы и приземлилось на этого парня. Это был Фрэнки. Он исполнил удар в воздухе и обрушился на этого парня, как будто это был кадр из фильма о кунг-фу. Охрана оттащила Фрэнки от этого парня, и мы залезли обратно на сцену.
После шоу начальник охраны зашел в нашу гримерку и сообщил: “Этот парень находится за кулисами”.
У меня упало сердце. “Он хочет подать на нас в суд?” – спросил я, ожидая худшего.
“Нет” – ответил охранник. “Мы только хотим знать, не хотели бы вы вызвать копов и подать в суд на него. Вы показали что-то невероятное. Если хотите, мы его арестуем”.
“Нет, отпустите его. Думаю, он усвоил урок” – сказал я.
Это был первый случай в череде странностей в этом туре. В марте 1991-го мы играли в софтбол на телешоу MTV Rock N’Jock, где кучка музыкантов играют в мяч с кучкой виджеев и продюсеров. Все очень много пьют. Целыми днями мы тусили на свежем воздухе, а вечером выступали с Maiden в Лос-Анджелесе. И хотя мы уставали за долгий день, после шоу часть нашей тусовки отправлялсь в клуб на Сансет. Это была уже не официальная автопати. Просто парочка парней шли в бар. Где-то в полночь я распивал напитки с Дебби, Чарли и парнями из дорожной команды. Один из них вытащил косячок. Я уже порядком набрался, и мне было хорошо, поэтому сделал затяжку. Через двадцать пять минут у меня появились те же ощущения, что и в ту ночь, когда я отравился креветками. Клуб был забит битком, и я решил, что у меня обезвоживание, и я очень устал и мне нужно домой. В следующее мгновение вокруг меня стоят люди и пытаются вернуть меня к жизни. Я отрубился прямо в клубе, и Чарли и Фрэнки пришлось вытаскивать меня на улицу. У меня была мокрая жопа, и я повернулся к Дебби и спросил: “Зачем вы посадили меня в лужу?”
“Мы не сажали тебя в лужу” – ответила она почти в истерике. “Ты обоссался, отрубился и тебя начало трясти. Мы подумали, с тобой что-то не так!”
Мы пошли домой, легли спать, и на следующий день со мной все было в порядке, поэтому я не вспоминал о случившемся, пока это не повторилось снова много лет спустя.
ГЛАВА 19. ГАСТРОЛЬНЫЕ ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ В СОСТАВЕ
После концертов с Maiden у нас стартовал американский этап «Битвы Титанов» в компании со Slayer, Megadeth и Alice In Chains. Три из четырех групп «Большой Четверки» трэша и одна из лучших групп сиэтльского разлива, готовая захватить весь мир. Что могло быть лучше! Наконец-то мы начали получать доходы от гастролей – это было уже после того, как на нас легла ответственность за единственный, но самый дорогой эпизод в нашей карьере. Даже не припомню, кто это начал, но когда у нас бывали дни отдыха от гастролей, мы постоянно останавливались в том же отеле, что и Slayer, а те постоянно искали на жопу приключений. К слову сказать, те же Megadeth никогда не останавливались с нами в одном отеле. Кто-то из участников Megadeth и членов их дорожной команды был не прочь. Они бы и рады были потусить с нами, да Дейв Мастейн не разрешил им там находиться, потому что он тогда был зол на Slayer. А на кого он не был зол?
17 июня 1991-го мы зарегистрировались в отеле Хилтон в Индианаполисе, штат Индиана, и тут пошло-поехало. Slayer приложили все силы, чтобы начать тур, вооружившись пейнтбольными ружьями, так что через пару концертов нам тоже пришлось обзавестись пейнтбольными ружьями - для обороны. Обычно нас провоцировал кто-нибудь из Slayer и открывал по нам огонь. При попадании в тело пейнтбольные шарики причиняли невыносимую боль. У нас не было ни защитных курток, ни шлемов. Все как один гоняли в футболках и джинсах. Так что единственное, что тебя защищало от ослепляющей боли при попадании пейнтбольных шариков в поясницу, это клочок ткани.
Правил было всего два: не стрелять в голову и никаких убийств в упор, но правила были свободными, поэтому шли непрекращающиеся долбаные войны. Иногда мы поднимались на сцену с огромными синяками от пейнтбольных шариков то на руках, то на ногах. Когда мы добрались до Индианаполиса, все тупо нажрались, даже я, и стали дебоширить напропалую. Я пил пиво, а вокалист-басист Slayer Том Арайя познакомил меня с текилой. Текилы в моей жизни еще не было, и, скажем так, она затуманила мой рассудок. Помню, из чьего-то номера можно было попасть на крышу. Короче, мы вылезли через окно, прошли по крыше и сбоку здания увидели огромную световую вывеску отеля Хилтон. Не раздумывая мы выхватили ружья и открыли по ней огонь. Целых 20 минут мы выстреливали сотни и сотни шариков, пока на вывеске не осталось ни одного светлого места. Теперь вывеска отеля Хилтон напоминала Джексона Поллока блевотного цвета. Мы гордились своей работой и давали друг другу пять, а потом разбрелись по своим номерам. К сожалению, руководство отеля не разделило наши художественные взгляды.
На следующее утро во время прохождения регистрации наш тур-менеджер Рик Дауни и парень, который был на гастролях со Slayer, с кем-то оживленно спорили на стойке регистрации. По пьяни прошлой ночью мы решили, что краска с вывески смоется или отвалится сама. Никому и в голову не могло прийти, что они проснутся следующим утром, а вывеска Хилтон будет играть всевозможными оттенками блевотины. К нам подошел Рик и сообщил плохие новости. Отель обвиняет нас в причинении ущерба имуществу и требует от нас очистки знака. Это будет стоить нам 10000 баксов, то есть нам придется разделить эту сумму по 5000 на каждую группу. У нас бы не получилось отмазаться, мол, это не мы! Да нас каждая собака видела с пейнтбольными ружьями. Ни для кого не было секретом, что у нас шли закулисные бои. Так что не нужно было быть детективом из отдела преступлений, чтобы понять, кто здесь главный виновник.