В этом туре все веселились, но для Public Enemy гастроли с Anthrax были и своего рода обучением. Тогда в рэпе никто не относился к гастролям профессионально. Это был Дикий, Дикий Запад, и Чак был решительно настроен стать новатором и делать все как положено. Они научились это делать, глядя на нас и впитывая все как губка. Световик Чака сел за пульт с нашим световиком. Их звуковик сидел рядом с нашим. Они наблюдали за всеми и каждым, чтобы скопировать то, что делают все наши парни, и я воспринимал это как большой комплимент. Отчасти поэтому они – единственная рэп-группа, которая гастролирует вот уже двадцать семь лет.
Из тура с Public Enemy мы вернулись в конце октября, и в моем понимании наше время в компании с Джои подошло к концу. Я решил для себя так - или мы ищем нового вокалиста, или я сваливаю. Я не хотел записывать еще один альбом с вокалистом, который не догонял, что мы выросли и больше не были той группой, которая записала “Medusa” и “I Am The Law”. Было бы несправедливо с моей или Джои стороны притворяться, что мы по-прежнему на одной волне. В январе и феврале 92-го мы ездили в Европу с Public Enemy, и когда вернулись в Штаты, последней песней, которую мы записали с Джои, стала “Married With Children”. Она вышла в эфир 23 февраля. Все полетели в Лос-Анджелес на запись. На концерте мы сыграли “In My World”. Я представил ее со сцены, и мы сыграли только ту часть, где нет вокала, так что волей судьбы Джои снова остался не у дел.
Все в группе прекрасно понимали, что нам нужно двигаться дальше. Не то чтобы я был зол на Джои. Все было далеко не так, как с Нилом, которого мы терпеть не могли. Мы обожали Джои, просто теперь все это слишком отдалилось от творчества. Я не испытывал восторга от его увольнения, но это нужно было сделать. Заставлять его петь мои слова казалось ошибкой, и это больше не могло продолжаться. А может и группа себя уже исчерпала. Если я лгал себе, то я лгал и нашим фэнам. Все – начиная менеджментом и заканчивая лейблом уже миллион раз спрашивали нас: “Ты уверен? Ты уверен? Ты уверен?” Я понимал их беспокойство. У некоторых групп так и не получалось оправиться после смены вокалиста. И нельзя сказать, что с Джои мы продавали меньше пластинок. Наши дела шли отлично. “Ты правда хочешь испытать судьбу?” – спросил Джонни. “Неужели сейчас подходящий момент?”
По правде говоря, это было лучшее время. Да и ничего другого не оставалось. Нам всем казалось, что мы исчерпали все доступные возможности, чтобы у нас все получилось. Если у кого-то из нас появлялись сомнения, то мы этого не делали. Я очень сильно переживал, когда попросил Джонни Зи позвонить Джои и сказать, что мы больше не нуждаемся в его услугах. С моей стороны было заносчиво и дерьмово не позвонить самому. В тот момент столько всего происходило у нас с Дебби и в группе, что для меня это была чересчур сложная задача. Короче, Джонни Зи уволил Джои одним телефонным звонком. Это новость его просто ошарашила. Он и не представлял, как мы им недовольны и почему у нас нет возможностей роста, пока он поет в нашей группе. Он не обращал внимания на весь этот хаос и принял все близко к сердцу. Дикое было времечко, потому что наш контракт с Island подошел к концу, а Elektra и Columbia хотели подписать с нами договор и жаждали платить неприличные суммы денег.
ГЛАВА 20. ЛУЧШЕ БУША МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО БУШ30
В 80-90-х компанией Elektra управлял практичный мечтатель Боб Краснов. А еще Боб был классным специалистом по звукозаписи и бизнесменом, и он окружил себя командой людей, влюбленных в музыку. Между лейблами всегда было разделение – одни, вроде Рика Рубина, были творческими личностями и занимались своим делом из любви к музыке; другие же были крохоборами, которые пеклись лишь о том, чтобы лейбл зарабатывал побольше бабла. Мы переговорили с Metallica. Оказалось, что они очень довольны сотрудничеством с Elektra, так что недолго думая мы примкнули к ним. На наше шоу в Нью-Йорке в туре с Public Enemy пришли Боб и Стив Ралбовски, наш специалист по поиску и продвижению новых талантов. К этому времени мы уже решились уволить Джои, но не знали, как это сообщить лейблу, который собирался нам выделить аванс в размере 4 миллионов долларов. В итоге мы сказали Стиву, а тот – Бобу. Говорить, что мы не переживали о том, что новый вокалист в группе поставит крест на всей сделке, было бы большой ложью. Но Стив перезвонил и успокоил нас: “Если вы считаете, что благодаря этому ваша группа станет лучше, значит мы поддержим ваше решение”.
Чего многие не понимают, так это того, что когда мы уволили Джои, он тоже получил свою долю от аванса Elektra – равную часть, как и все остальные. Все эти годы он работал так же усердно, как и мы, и гастролировал с нами на равных. Он сыграл значимую роль в успехе Anthrax, и был вокалистом группы, которая дошла до того, что сами Elektra хотели предложить нам огромную сумму денег. Само собой, мы считали, что он имел право на свою долю. Выбор времени для сделки с Elektra можно описать двумя словами – “горькая радость”. Мой развод с Мардж приобретал все более уродливую форму, а ее адвокаты пытались урвать все, что только можно. Она понимала, что я получаю немало, и хотела сорвать неслабый куш. Поскольку официально мы не были разведены, я не мог снова жениться, что меня вполне устраивало, потому что хоть у нас с Дебби все вроде шло хорошо, я не был готов просить ее руки. Скоро эта ошибка еще напомнит о себе.
В Elektra у нас была отличная команда. Стив подписал на лейбл Soundgarden. В то время он был на передовой музыкального бизнеса. Говоря начистоту, Elektra подписали с нами контракт на фоне “Bring The Noise”, пластинке не очень-то в духе нашего каталога. Они были рады, что у нас полно золотых пластинок, выпущенных на Island, и у нас есть преданные фэны, которые должны были помочь им окупить свои вложения, но для них “Bring The Noise” была новым и необычным проектом, к тому же эта пластинка получала самые восторженные отзывы ведущих рок-СМИ. Elektra были по-прежнему известны как “лейбл исполнителей”, и хотели заполучить самые клевые, прогрессивные команды. С тех самых пор, как начали нас добиваться, Elektra поддержали наше убеждение, что запись кавер-версии на “Bring The Noise” - это революционный шаг. “Проклятье!” – воскликнул Стив, “будь у меня эта песня, вы бы продали свой альбом пятимиллионным тиражом. Island даже не поняли, ЧТО у них было в руках”. Стив был знаком и с другой нашей музыкой. Боб – нет.
“Я не знаю ни одной вашей песни” – сказал Боб начистоту, подписывая с нами договор. “Но мои сотрудники говорят, что на сегодня вы лучшая группа в мире, и день ото дня становитесь только лучше, потому я и нанимаю этих людей”.
Узнав, что Elektra поддерживают наше решение, мы тут же начали строить планы о поиске нового вокалиста. С самого начала мы знали, что нам нужен Джон Буш. Вне сомнения он был нашим кандидатом номер один. Да в принципе, больше никого и не было. Я полюбил голос Джона с первой же песни – это была “March Of The Saint” группы Armored Saint. Он напоминал мне тяжелую версию Джона Фогерти, а я всегда был большим фэном Creedence Clearwater Revival. У Буша неподвластный времени голос – больше роковый, нежели металический. Он мне всегда больше напоминал Пола Роджерса (Bad Company), чем Джеймса Хэтфилда. Его гроул был таким дерзким и грубым.
Перед выходом “Kill ’Em All” одно время Джеймс не хотел петь в Metallica, и он в самом деле просил Буша присоединиться к ним. Но Джон остался в Armored Saint, потому что у них тогда дела шли не хуже, чем у Metallica. Но я думаю об этом так: “Слава Богу, что Джон отказался”. Но должен признать, это был бы весьма интересный эпизод сериала «Грань». Кто знает, смогли бы Metallica добиться такого ошеломительного успеха, стань Джон Буш их вокалистом?
Я не единственный, кто был восторженно настроен по поводу Джона. Все были единодушны в этом мнении. Он был как сексапильная телка, с которой все хотели перепихнуться. В мире метала он обладал всеобщим уважением и считался одним из лучших вокалистов. Еще в 1988-ом, когда у нас было собрание с Джои Белладонна по поводу его злоупотребления наркотиками и алкоголем, Чарли, Фрэнки, Дэнни и я единогласно решили, что если он не возьмет себя в руки, тогда мы попросим Джона присоединиться к нам.