Подойдя к резным железным воротам «красного кирпичного дома», Любимов робко постучал, не обнаружив звонка. Потапов же так саданул пухлым кулаком, что ворота содрогнулись, а затем перекосились.
На грохот выскочила всклокоченная бабища, круглая как арбуз, с алыми глазами бусинами. Следом – два бугая, у каждого в руке по полену.
- Вы чего приперлись то? Чего ворота ломаете? – стала наступать почему-то на Любимого бабища.
- К девкам мы твоим пришли, - без церемоний пояснил Потапов.
- К каким таким девкам? – подбоченилась Заболотская (всклокоченная бабища оказалась хозяйкой дома)
- К девкам, чтоб утешили чресла наши, - Потапов привычно закинул нижнюю губу на верхнюю.
- Слышь, дебил, иди ка ты отседа, пока по морде тупой не получил! И дружка своего блаженного забери. Ходят тут нищеброды ненормальные, - и только собралась захлопнуть перед носами Любимова и Потапова калитку, как Потапов из оттопыренных карманов старомодных серых брюк достал…
- Рубли, доллары, евро. В какой валюте принимать изволите?
Сашка Любимов конечно подумал, что новый его знакомый имеет немного деньжат, раз предложил отправиться в «красный кирпичный дом». Но он никогда в жизни не видел больше десяти тысяч рублей сразу. А тут Потапов достал толстенные пачки. Рублей по пять тысяч. Долларов банкнотами по сто. И евро по пятьсот.
- Батюшки! – воскликнула Заболтская.
А бугаи выронили поленья.
- Проходите, проходите, что же вы господа сразу не сказали, что олигархи, косящие, под народ будете?!
- А они настоящие? – горячо шепнул на ухо Потапову Любимов.
- А как же! Как и мой паспорт, - и Митрофан Акакиевич хищно улыбнулся, показав щербатые зубы.
***
- Купить бабу за доллары или евро, и даже за рубли – это не круто! – вещал Митрофан Акакиевич, облапив в охапку испуганную женщину лет тридцати. Слушала его с полуоткрытыми ртами небольшая группа мужиков.
После того, как Любимов и Потапов стали появляться в «красном кирпичном доме» слава о неведомом олигархе разнеслась по Маховскграду с быстротой пожара. Ошалевший Сашка на Митрфановы деньги вкушал прелести маховскградовских девиц, среди которых оказались и те, что казались недоступными.
В свой первый визит в бордель, Сашка Любимов возлежал на широкой кровати сразу с тремя голыми девицами: беленькой, чёрненькой и рыженькой.
- Как блаженно целовать твои медовые уста и белые, доводящие до экстаза груди! – шептал Сашка чёрненькой барышне. – Фея моя, царица моя египетская!
Девицы томно курили, стряхивая пепел прямо на простыни. А что, денег столько плачено, что можно не только новые простыни купить, но и бордель новый построить. Разомлевшему же Сашке мерещились мраморные ступени и полуобнажённые рабы и рабыни. Они бросали из серебряных чаш под ноги Любимову золотые монеты и жемчуг, и купюры: рубли, доллары, евро.
- Нет, вы все феи! – Сашка кинулся целовать руки и ноги всем девицам по очереди.
- Нет, - возразила рыженькая, - Мы не феи, мы богини, переселившиеся сюда с Олимпа. Я – Афина!
- А я – Афродита! – чёрненькая сердито посмотрела на рыженькую.
- Вы откуда про богинь знаете? – изумился Сашка
- Мы на филфаке учимся, на одном курсе, - пояснила беленькая.
- И тебя мы будем звать не Александр, а Сандро! – чёрненькая так впилась поцелуем в губы Любимова, что тот охнул. – Потому что у такого человека, как ты просто обязано быть экзотическое имя.
- Правда? – Сашка дурковато заулыбался. Вино, сигаретный дым и ласки, о которых столько мечтал, ударили в голову.
В соседней комнате Митрофан Потапов развлекался не столь изысканно. Он пыхтел, кряхтел, потел. Присланная к нему деваха плевалась, тихо материлась, но пыталась удовлетворить это не удовлетворяемое существо. И у неё, надо сказать, это получилось. Только после полуторачасовой возни дама легкого поведения ощущала себя так, будто весь день дрова рубила.