Ну а пока Александр Пантелеймонович и Митрофан Акакиевич с девками резвились, Заболотская ощупывала, обнюхивала и облизывала деньги новых клиентов. И хотя у хозяйки увеселительного заведения имелся детектор валют, его показаниям Заболотская не доверяла.
- Языком проверить надежнее, - толстуха довольно складывала пухлые пачки. – Откуда же таких дураков богатеньких принесло? А, какая разница! Откуда бы ни принесло, деньжищ у них не считано!
Прошла неделя. Митрофан днем отсыпался в доме Сашки, а по ночам оба они шли в «красный кирпичный дом». И до того закрепилась за друзьями слава сорящих деньгами богатеев, что стали к ним тянуться и порядочные дамы из бедных.
- Круто купить бабу за ведро свинячки! – с радостной торжественностью закончил свою речь Митрофан Акакиевич и поцеловал испуганную женщину лет тридцати взасос. – Вот её я за ведро свинячки купил.
Слушавшие мужики восторженно зааплодировали. Они некоторое время приходили к «красному кирпичному дому» воспринять пламенные речи Митрофана. И основной темой лекций было: «Как бабу без денег соблазнить».
- Авторитет – великая сила! Авторитет – дело прибыльное, в него только первоначально вложиться нужно! – увещевал каждый раз Митрофан слушателей. – Вот мы с Саньком щедро поначалу вложились, а теперь бабы сами к нам бегут, да в рот заглядывают, да думают как меня и Санка удовлетворить сексуально.
Любимов, услышав это густо покраснел. Ему, если честно, продажные девицы надоедать стали. Душа требовала любви. Чистой, искренней, настоящей. И была на примете одна девушка – Нинулища, по причине Сашкиной бедности отказывавшая ему в любви. Нашла еще полгода назад Нинулища владельца ларька, да и закрутила с ним роман. Но вот теперь и у Сашки деньги появились, а Нинулища от своего ларечника не уходит – говорит, полюбила его.
***
- Тоскливо мне, Митрофанушка, - сказал как-то Сашка, проснувшись поутру.
- Чего так? – Митрофан Акакиевич до красноты тёр полотенцем пухлую рожу.
- Да, - махнул рукой Сашка. – По Нинулище скучаю. Знаешь, бывает в жизни человека такая женщина, по которой скучаешь.
Митрофан Акакиевич так и замер с полотенцем в руке.
- А ведь верно! То-то я чувствую, как муторно мне. А ведь я от хозяйки своей, Милочки, ушёл, получается! А она, наверное, без меня тоскует, плачет. Никто ж её не хочет теперь. Даже я!
- Ну, давай сходим к этой твоей Милочке! – воскликнул Сашка.
Но прийти вдвоем к Милочке Ковригиной у друзей не получилось. По Маховскграду так запросто теперь не пройти было. Привязались к Митрофану и Сашке знакомые. К Сашке девка из борделя, к Митрофану – приобретённая за ведро свинячки баба. Так вчетвером в дом Милочки в наступающих сумерках и заявились.
***
- Представляешь, мой Антонио, уже в кругах уважаемых людей вращается, - Люська смотрела на Милочку сияющими глазами, сидя у той на кухне и поедая очередной тортик. – И с ним! С ним познакомился!
- С кем с ним? – Милочка смотрела перед собой в одну точку, возникало непреодолимое желание закинуть нижнюю губу на верхнюю.
- Ну, с моим возлюбленным! С тем, ради кого я создавала Антонио, - Люська с досадой впечатала чашку с кофе в стол. Чёрный ароматный напиток выплеснулся на белую скатерть.
- Ты говорила, что это очень влиятельный в городе человек, - Милочка неодобрительно покосилась на мгновенно расползающееся пятно. – Но не говорила, как его зовут.
- И сейчас не скажу, пока с помощью Антонио замуж за него не выйду.
- Понятно. И как твой Антонио поможет тебе выйти замуж за того, кого нельзя называть?
- О, - Люська закатила глаза, - Демоны, а мой Антонио в особенности могут убедить собеседника в чем угодно! Он может убедить моего возлюбленного, что я самая добрая, самая нежная, самая лучшая женщина в мире, и что не жениться на такой женщине – значит потерять смысл жизни!
- Лучше бы твой Антонио убедил тебя быть чистоплотнее, - Милочка промакивала салфетками кофе со скатерти, но тщетно. Пятно стойко въедалось в ткань.
- А нечего тряпочки расстилать! - взорвалась Люська – Ты что, кленку не можешь постелить?
- А ты что, есть аккуратно не можешь?!