Повесть о несостоявшемся счастье рассказана Вангом мягко и сдержанно, в приглушенных, элегических тонах. Его герои удивительно немногословны, реплики, которыми они обмениваются, кратки и обыденны, но тем красноречивее каждая пауза, жест, движение. Банг в совершенстве владеет искусством доносить до читателя подтекст, делать почти осязаемым «второй план» изображаемого. Едва заметными штрихами, полунамеками он рисует растущую душевную близость Катинки и Хуса, новую для обоих радость дружеского взаимопонимания, постепенное осознание своего духовного родства. Кульминационным моментом повести является эпизод поездки на ярмарку, во время которой героям впервые открывается истинный характер связывающего их чувства. Здесь «двуплановость» повествования обнаруживается особенно ясно: пестрая картина более чем непринужденно веселящейся толпы, примитивно-вульгарная жизнерадостность Бая, и на этом фоне — Катинка и Хус, внешне, казалось бы, вовлеченные в общую суматоху, но на самом деле отрешенные от происходящего, погруженные в свой, доступный только им двоим мир. «Катинка не знала, как долго они танцевали — минуту или час…» «Катинка вздрогнула — она не слушала». «Те двое молчали. — Они не слушали, что говорит Бай». Скупые слова авторского комментария позволяют нам понять, насколько далеки в этот миг герои от всего, что их окружает.
Любовь Катанки и Хуса, пережитая ими душевная драма настолько выше понимания обывателей, населяющих городок, что проходят для них незамеченными. Ненадолго нарушается размеренный ритм жизни внезапным отъездом Хуса, позднее — смертью Катинки, но ничего, по существу, не меняется. Все так же идут по расписанию поезда, все так же старается пристроить своих «птенчиков» фру Абель, все так же возится со своей собачонкой фрёкен Йенсен… Поглощенные мелкими, эгоистическими заботами и расчетами, люди не в состоянии ни увидеть, ни оценить высокие чувства, идеальные стремления, величие самоотречения. Красота уходит из их жизни, а они не ощущают утраты — к такому выводу приводит нас автор.
Оставаясь верным себе, Банг до конца сохраняет видимую объективность повествования — ирония и даже сарказм по адресу большинства персонажей присутствуют в тексте «между строк», как и исполненное сострадания сочувствие основным героям. Но мысль о торжестве пошлости, вытесняющей из жизни прекрасное, звучит в повести во всей своей горькой определенности, воплощенная в конкретных достоверных образах. Вместо мягкого, деликатного, тонко чувствующего Хуса в городке появляется новый управляющий Свенсен, коллекционирующий порнографические открытки и сыплющий сальными анекдотами. В доме Бая после смерти Катинки бесцеремонно хозяйничает и вот-вот воцарится навсегда вульгарная и жеманная Луиса-Старшенькая.
Рассказанная Бангом история одновременно буднична и патетична. Его герои лишены примет исключительности, их любовь не роковая романтическая страсть, а естественное взаимное влечение родственных натур. Трагическая развязка обусловлена у автора не столько конкретными обстоятельствами, сколько самой духовной и моральной атмосферой общества, в которой неминуема гибель подлинно человеческих чувств и отношений. И именно из этого вырастает скрытый пафос повести, несущей в себе протест против духовного оскудения человека, утверждающей непреходящую ценность высоких идеалов любви, добра, красоты.
Вильхельм Муберг (1898–1973) принадлежит, как и Герман Банг, к числу крупнейших скандинавских прозаиков. Выходец из крестьянской семьи, он рано испытал тяжкий труд и на собственном опыте познал, как нелегко дается человеку в буржуазном обществе переход из одной социальной среды в другую. С большим трудом получив возможность учиться, о чем он мечтал с раннего детства, Муберг вскоре начал заниматься журналистикой, а уже в начале 20-х годов выступил с первыми художественными произведениями. Успех пришел к нему после выхода в свет романа «Семейство Раска» (1927), материалом для которого послужила история семьи самого автора.
Крестьянская тема навсегда осталась главной в творчестве Муберга, но она раскрывается в таком богатстве вариантов, что произведения писателя ни в коем случае нельзя упрекнуть в однообразии. Неизменной остается, как правило, манера повествования — неторопливая, отмеченная своеобразной, почти напевной интонацией, щедрая на обстоятельные, изобилующие деталями описания. Доскональное знание всех мелочей крестьянского быта позволяет писателю добиваться необычайной достоверности в обрисовке интерьера, внешнего облика и поведения персонажей.