Сидевшая рядом с Грегори Марша мило улыбнулась и покачала головой.
— Мужчины всегда беспокоятся из-за мелочей.
— К вину нельзя относиться легкомысленно, — возразил Баррет. — Девочке предстоит серьезное испытание, и ей нужно научиться сохранять голову ясной. К тому же вино не пьют залпом. Это делается вот так. — Он продемонстрировал, как именно следует наслаждаться букетом изысканного напитка.
Джулия вопросительно посмотрела на Саймона, и он ободряюще кивнул в ответ. На протяжении двух недель она послушно внимала его наставлениям и теперь была готова принять совет или подсказку, но еще больше его порадовала ее неуступчивость нажиму Баррета.
— Пейте, но только если хотите. Чтобы научиться пить вино, вовсе не обязательно пить много.
С каждой переменой блюд на столе появлялось новое вино, и Джулия, внимая указаниям Саймона, ограничивалась одним-двумя глотками. Вот почему он так удивился, когда за десертом, повернувшись, чтобы задать какой-то вопрос, увидел на ее лице мечтательную улыбку, а во влажно блестящих глазах недвусмысленное приглашение.
— Ты такой милый, — слегка запнувшись, сказала Джулия. — Правда, он милый? Вы согласны, Трэвис? Мне так нравится смотреть на него.
Саймон не успел ничего сказать, потому что Грегори негромко откашлялся, привлекая его внимание.
— Что ж, нам, пожалуй, пора. Как ты думаешь, Трэвис?
— Ты прав, старина, все хорошее рано или поздно кончается. Отлично посидели. — Трэвис улыбнулся Анжелике. — Ты готова, дорогая?
— Да, конечно. — Она погрозила пальцем Баррету. — Вы только не кричите на Джулию. Поставьте себя на ее место. Такую муштру не каждый выдержит.
Марша поддержала подругу.
— Удачи вам, Джулия. Мы еще заглянем как-нибудь.
Проводив гостей, Саймон поспешно вернулся к столу. Увидев его, Баррет сокрушенно покачал головой.
— Похоже, у нас проблема. Девочка быстро хмелеет.
Саймон с трудом сдержал злость.
— Ей вовсе не следовало пить, но вы же сами ее спровоцировали. Никакой проблемы я не вижу. Она быстро все схватывает и сделает выводы из того, что мы сегодня ей говорили. Правда, Джулия?
Она рассеянно кивнула, думая о чем-то своем, и Саймон понял, что любой разговор сейчас бессмыслен и даже вреден. Ну и ладно. Утром придет чувство вины, а вместе с ним и верные выводы.
— Не суетитесь, Джордж. Это мой дом, и я не позволю вам здесь командовать. Ответственность за подготовку Джулии на мне, и все будет делаться по-моему. Вставайте, Джулия. Я провожу вас в спальню. Вот так.
Он помог ей подняться со стула, потом, послав к черту осторожность, подхватил на руки. Наверное, Джулия смогла бы дойти до спальни сама, но Саймону хотелось уберечь ее от неприятных воспоминаний.
— Что мы будем делать? Девчонка совсем не умеет пить, — причитал Баррет, устремляясь за Саймоном. — На этом проклятом приеме всегда море вина.
Саймон остановил его свирепым взглядом.
— Я начинаю думать, что вам оно тоже не идет на пользу. Перестаньте хныкать, Джордж. Извините, что не могу проводить вас, но вам лучше уехать. Вечеринка окончена. Патрик вас проводит.
— Приведите ее в чувство к завтрашнему утру, — приказал Баррет. — И не беспокойтесь, дорогу я найду сам, без Патрика.
— Я все сделаю, — повторил Саймон. — Джулия будет в порядке.
Он остановился возле ее спальни и ногой толкнул дверь. В комнате было темно, а зажечь свет с ношей на руках не представлялось возможным. Осторожно, ориентируясь на бледный прямоугольник окна, Саймон дошел до кровати, бережно поставил Джулию на пол и, придерживая ее одной рукой, другой откинул покрывало.
— Пора в постель, — прошептал он и, усадив ее на одеяло, наклонился, чтобы снять туфли.
— Спасибо, — довольно внятно сказала Джулия.
— Ложитесь, милая, вам нужно отдохнуть.
Ее, конечно, следовало бы раздеть, но Саймон даже не стал рассматривать такой вариант. После того, что произошло между ними перед обедом, он уже не доверял самому себе, а воспользоваться слабостью женщины в такой ситуации было бы недостойно мужчины. В конце концов, если платье безнадежно помнется, всегда можно купить новое.
— Ты поцелуешь меня еще раз? — внезапно спросила Джулия, подаваясь к нему. — Мне так понравилось. Ты умеешь целоваться. Мог бы давать уроки. — Она попыталась подняться. — Да, вот именно. Ты же обучаешь меня всему прочему и знаешь, как надо целовать женщину. Дай мне несколько уроков. Саймон? Так ты поцелуешь меня?
Ей удалось подняться на колени и обхватить его за плечи. Ее глаза и кажущиеся в темноте темными губы были совсем близко.
— Джулия, не надо. Не проси. Я могу не выдержать, а ты сейчас сама не понимаешь, что говоришь.
— Я знаю, что говорю и чего хочу. Научи меня тому, чем занимаются мужчина и женщина. Меня никто этому не учил.
Саймон закрыл глаза. Впору биться головой о стену. Да, больше всего на свете ему хотелось сейчас взять эту женщину, провести с ней всю ночь и преподать урок любви. Черт возьми, он показал бы ей то, что она так жаждет узнать!
Но, во-первых, недопустимо использовать ситуацию во вред женщине, которая живет в его доме на правах гостьи и является его подопечной, а во-вторых, Джулии нужен совсем другой мужчина, надежный и крепкий, на которого всегда можно положиться. Он же никогда не будет ни надежным, ни крепким. К тому же Саймону нравилось быть таким, какой он есть.
— Саймон, пожалуйста. Иди ко мне.
Мысленно он уже проклял себя за проявленную ранее непростительную слабость.
— Тебе не я нужен, милая. Тебе нужен отдых. Закрывай глазки. Вот так. — Он заставил ее лечь и поспешно укрыл одеялом. — Спокойной ночи.
— Ты останешься со мной? — сонно, не открывая глаз, спросила Джулия. — Навсегда?
— Что?
— Я хочу…
Узнать, чего она хотела, ему было не суждено, потому что голос ее стих, а с губ слетел лишь полувздох.
Перед тем, как выйти из комнаты, Саймон еще раз посмотрел на уже мирно посапывавшую Джулию.
Она хотела получить у него урок любви. Она хотела, чтобы он научил ее страсти. Она хотела от него слишком многого.
Он негромко выругался.
Впереди было еще много уроков, но Джулии придется поискать кого-то другого, чтобы научиться этому. Через две-три недели его жизнь вернется в привычную колею, и в этой жизни не будет места для Джулии, чистой и невинной, заслуживающей лучшей доли.
12
На следующее утро Джулия проснулась с раскалывающейся от боли головой. Выйдя в коридор, она наткнулась на Патрика, уже поджидавшего ее с таблеткой аспирина и стаканом какой-то отвратительной жидкости, от которой, по его словам, ей должно было полегчать.
— Если только я раньше не умру, — пробормотала она, морщась от звука собственного голоса.
— Не попробовав, не узнаешь, — изрек Патрик, сочувственно кивая головой.
Пришлось попробовать. Вкус действительно оказался омерзительным, но дворецкий был прав в отношении целительного эффекта: Джулии почти сразу стало легче.
— Где… где Саймон? — спросила она, втайне надеясь, что ее наставник куда-нибудь уехал.
Встреча с ним не предвещала ничего хорошего, и Джулия предпочла бы отложить ее по крайней мере до того времени, когда у нее хватит сил привести себя в порядок. События прошлого вечера помнились ей смутно, но по обрывкам воспоминаний она догадывалась, что наделала немало глупостей. Еще она помнила, что просила Саймона о чем-то, но он отказал. А что, если он теперь и не подойдет к ней?
В этот момент в дверь постучали, и в комнату вошел улыбающийся как ни в чем не бывало Саймон.
Джулия облегченно вздохнула.
— Доброе утро, — с вымученной бодростью сказала она, делая вид, что все в порядке и что в голове у нее нет никаких маленьких человечков, безжалостно стучащих по вискам крохотными молоточками.
— Не беспокойтесь, — безошибочно поняв ее состояние, сказал он. — Мы все через это прошли. И даже не один раз. Верно, Патрик?