Да, деньги необходимы. Для отца. Для Рона. Но как только она их получит…
В дверь постучали.
— Джулия?
— Саймон? — Она соскочила с кресла и, подбежав к двери, торопливо повернула защелку. — А где Ребекка?
— Уехала, — коротко ответил он.
— Странно, я даже не слышала шума машины.
— Ребекка приезжала забрать кое-какие свои вещи, — объяснил Саймон, хотя Джулия и не спрашивала его о цели визита его подруги. — А вы чем занимались? — Его взгляд упал на лежащую на столике книгу. — О, вижу, вы не тратили времени даром.
— Нет, я не читала. Думала.
— О чем же, если не секрет?
— О том, что я совершила ошибку, когда уехала из дому. Мне казалось, что, уезжая, я оставляю там все свои проблемы, что в большом городе легче найти не только хорошую работу, но и счастье. Вышло не совсем так. — Она перевела дыхание. — Мне неуютно здесь. Этот мир чужой для меня. Вместо того чтобы заниматься делом, я играю в какую-то не совсем понятную игру, подражаю чужой жизни. А от проблем не убежишь, каждый человек носит свои проблемы с собой. Когда Кен предпочел мне другую женщину, он поступил совершенно правильно. Нельзя жить мечтами. Нужно просто жить. Жить там, где ты родился, где твой дом.
Саймон поморщился.
— С каких это пор Кен стал для вас авторитетом? На мой взгляд, у парня явные нелады со зрением.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что он не заметил сокровище у себя под носом.
Он шагнул к Джулии, и в следующий момент ей уже ничего не оставалось, как ответить на его поцелуй. Губы ее раскрылись сами собой, и его желание хлынуло в нее бурным, сметающим все на своем пути потоком, проникая в ее кровь, пробуждая ответную страсть. Подчиняясь этой ответной страсти, Джулия прижалась к нему всем телом и тут же ощутила словно рванувшуюся ей навстречу плоть.
— Саймон, — прошептала она, и он с глухим стоном разжал объятия и сделал шаг назад.
— Ты сводишь меня с ума. Я обещал, что не прикоснусь к тебе, и впервые нарушаю данное слово.
— Но я доверяю тебе, — запротестовала она.
— Нет. — Саймон бросил это слово, как бросают камень, и когда Джулия посмотрела ему в глаза, то увидела в них неугасимое желание. — Мы оба совершим серьезную ошибку, если позволим себе увлечься. Я лишь причиню тебе боль. Мой отец был безответственным человеком, которому не было никакого дела до семьи. Я поклялся, что никогда не стану таким, как он, но не избежал его ошибок. Я собирался жениться на женщине, с которой меня связывали чисто деловые отношения, но все равно ухитрился обидеть ее. Любовь несет боль и утрату независимости, и это неприемлемо для меня. Случай с Марго стал последней каплей. Я не хочу разбивать сердца. Рано или поздно ты поняла бы, что твое тепло, отданное мне, возвращается холодом. Сейчас мы с тобой деловые партнеры, и я сделаю все, чтобы успешно завершить наше предприятие. Но я хочу тебя, поэтому не доверяй мне. Я не могу гарантировать, что при определенных обстоятельствах не отброшу свои обязательства ради удовольствия.
Впервые за все время Джулия видела его таким: с потемневшими от желания глазами, подавленного, без привычной маски равнодушной благожелательности. Она видела его ребенком, лишенным отцовского внимания, и взрослым, не верящим в себя, пригнутым бременем своих и чужих ошибок, но он хотел ее, а она — да! — хотела его. Ночь с ним принесла бы ей счастье, но что принесло бы утро?
— При каких обстоятельствах?
— Джулия!
— При каких обстоятельствах ты… занялся бы со мной любовью? Я не прошу чего-то большего. Мне не нужны длительные отношения. Ты же знаешь, что я могу обойтись без мужчины, как ты обходишься без женщины.
Она шагнула к нему.
Он не отступил.
Джулия чувствовала его желание, как чувствуют надвигающуюся грозу: в блеске глаз и в прерывистости дыхания, в сжатых кулаках и в напряжении тела.
Его поцелуй был сладок, но ей хотелось, чтобы он был еще слаще. Ей хотелось, чтобы Саймон взял ее на руки, оторвал от земли и прижал к себе.
Саймон еще сохранял остатки самоконтроля. Он дал слово, а это означало для него все. Если он сейчас откажется от своего обещания, то потеряет все. Если он уступит своему желанию и желанию Джулии, если забудет о том, кто он и кто она, то останется только страсть, объединяющая мужчину и женщину. Он станет просто мужчиной, но перестанет быть Саймоном Джорданом.
— Джулия, Джулия, — шептал он, покрывая поцелуями ее губы и веки, щеки и шею.
Она не знала, сколько продолжалось это блаженство, но в тот миг, когда жар его поцелуев исторг из нее сладостный стон, а по телу пробежала волна дрожи, Джулия положила руку на плечо Саймона и слегка надавила.
Саймон сразу же отпустил ее.
Губы у Джулии дрожали.
Он выругался.
— Черт возьми, Джулия. Я сделал вам больно? Простите.
Сдерживая подступившие к глазам слезы, она покачала головой.
— Нет. Я вас оттолкнула… потому что… Вы сказали… Потому что я вам не поверила.
— Неважно. Я же не зверь и умею контролировать себя. Как правило. Вам нечего меня бояться.
Саймон столь явно огорчился, что Джулии пришлось изобразить улыбку и попытаться унять его порыв самобичевания. Во всем виновата только она. Это она хотела Саймона. Хотела так сильно, что была готова перешагнуть через любые преграды и запреты.
— Похоже, день выдался нелегким для нас обоих. Ну, у кого самоконтроля осталось больше? — Джулия попыталась рассмеяться, но вместо смеха из горла вырвался всхлип. — Только не у меня. Да и какая женщина не попыталась бы затащить в постель самого Саймона Джордана, имея хоть крохотный шанс на успех? Вы же меня знаете — я своего не упущу. Плевать на приличия, плевать на благоразумие.
Некоторое время он изумленно таращился на нее, потом погрозил пальцем.
— Джулия Сандерс, вы лгунья.
— Я действительно хотела, чтобы вы полюбили меня, — призналась она. — Вы невероятно сексуальны, Саймон, и я могла бы гордиться этим успехом.
— Если бы вы хотели меня, то заполучили бы без дополнительных усилий. Я бы не смог остановиться.
— Но вы же остановились.
Он покачал головой, как бы желая сказать, что она снова ведет нечестную игру.
— Да, я всего лишь пошевелилась, а вы меня отпустили. Как будто я сказала «нет».
— А вы сказали бы «нет», если бы я зашел дальше?
Джулия ненадолго задумалась.
— Надеюсь.
Это прозвучало искренне, но без особой уверенности. Кто знает, хватило ли бы ей сил остановиться уже в следующую минуту. Как бы там ни было, хорошо уже то, что они оба остановились. Иначе… Иначе сожалеть пришлось бы еще долго.
Но и было бы что вспомнить.
— Пожалуй, мне лучше сейчас заняться чем-то другим. Я еще не починила замок в ванной.
— Джулия, мне казалось, что вы починили уже все, что только можно.
— Тот, кто хочет поработать, всегда найдет себе дело. — Она вовсе не шутила, потому что искренне считала работу самым лучшим средством отвлечься от докучливых мыслей и навязчивых образов, рождаемых распаленным воображением.
— Что ж, поступайте как знаете, — буркнул Саймон и поспешно ретировался — вероятно, ему тоже требовался перерыв после бурной сцены.
Натянув джинсы и сменив блузку на джемпер, Джулия сразу почувствовала себя увереннее. Она взяла сумку с инструментами и, подмигнув своему отражению в зеркале, вышла из комнаты.
Когда Джулия пересекала холл, во входную дверь позвонили. Поскольку Патрика не было поблизости, она решила, что ничего страшного не случится, если она откроет дверь. На пороге нетерпеливо переминался с ноги на ногу Джордж Баррет.
— Мистер Баррет! Рада вас видеть!
Не ожидавший столь радушного приема, Баррет удивленно посмотрел на Джулию и удовлетворенно закивал.
— Вижу, вы здесь вполне освоились. Это хорошо.
Она не стала его разубеждать. Баррет не виноват в ее проблемах, а к их с Саймоном отношениям — точнее к отсутствию таковых — тем более непричастен.
— У вас какое-то дело к Саймону?