— И я утащу тебя на дно.
Он улыбнулся и протянул руку.
— Мы выплывем. А теперь откладывай свой блокнот.
— Чем займемся?
— Тебе нужно отвлечься. По-настоящему.
Джулия покорно кивнула. С Саймоном Джорданом она была готова идти куда угодно, не задавая вопросов.
Через полчаса они были на берегу океана, возле уютной бухточки, на волнах которой покачивалась небольшая яхта. Встретивший гостей сурового вида старик перекинулся с Саймоном несколькими фразами, помог им взойти на борт и, помахав рукой, вернулся на берег.
— Чья это яхта? — поинтересовалась Джулия, никогда прежде не выходившая в море.
— Теперь моя. Когда-то ее приобрел мой отец, которому хотелось иметь укромный уголок не только на суше. Я выходил в море всего пару раз, но в такую тихую погоду, как сегодня, моего опыта вполне достаточно.
— Как называется яхта?
— «Джулия».
Она недоверчиво посмотрела на него, пытаясь понять, шутит он или говорит правду.
— Не может быть.
— Мою мать звали Джулией. Уж не знаю, чем руководствовался отец, называя любовное гнездышко именем жены, которую обманывал по дюжине раз в неделю. Наверное, его это забавляло. Есть люди, получающие удовольствие от чужих страданий. Это как раз такой случай.
Видя, что разговор ему неприятен, Джулия поспешила сменить тему.
— Чем собираешься заняться, когда… ну, когда все закончится? Если это, конечно, не профессиональная тайна.
— Никакой тайны нет. Отдохну неделю-другую — и за работу. У меня есть два довольно заманчивых предложения.
— А Баррет? Ты не хочешь работать на него? Лос-Анджелес, наверное, очень красивый город. И там Голливуд…
Голливуд. Она произнесла это слово так, как в детстве произносила названия сказочных стран, в которые отправлялись на поиски приключений сказочные герои. С тех пор прошло много лет, и вера Джулии в сказки изрядно ослабла, но, оказывается, не исчезла совсем.
— Посмотрим. Кстати, если хочешь, то мы можем пойти под парусом.
— Правда? А справимся? Это ведь, наверное, трудно.
— Нелегко. Но ты можешь справиться с чем угодно.
Им пришлось изрядно повозиться, прежде чем над яхтой развернулось треугольное полотнище.
— Уф. — Джулия скорее упала, чем опустилась на кожаное сиденье. — Как хорошо.
Саймон промолчал, но не потому что не был согласен с ней. Закрепив парус, он сел рядом с Джулией.
Волны чуть слышно плескались совсем рядом, свежий ветерок обдувал их разгоряченные лица, а небо на западе уже потемнело, сливаясь в наступающих сумерках с далеким невидимым горизонтом.
Приглашая Джулию на прогулку, Саймон знал: плавание под парусом требует навыков и не позволяет сидеть сложа руки. Он знал, что у них не будет времени говорить о проблемах, беспокоиться, тревожиться и волноваться. Как, впрочем, не будет времени и на то, чего он так хотел, но о чем запретил себе думать в этот вечер.
Джулия пошевелилась, устраиваясь поудобнее, и блаженно вздохнула.
— Я бы, наверное, плыла так вечно. Смотреть, как на небе появляются звезды, слушать ветер и ни о чем не думать. Что еще надо человеку для счастья?
— Думаю, кое-что не помешало бы. — Саймон дотянулся до принесенной из машины коробки и подтащил ее к себе.
— Что это?
— Здесь то, чего человеку не хватает для полного счастья, — пошутил он. — Закрой глаза.
— Но…
— Слушаться капитана!
— Есть, сэр.
Джулия закрыла глаза и через мгновение почувствовала, как к губам прикоснулось что-то упругое и прохладное.
— Открой рот.
Она послушно выполнила приказ. Ну конечно, это виноград! Она покатала ягоду на языке и осторожно сжала зубами, наслаждаясь сладким, с едва уловимой кислинкой соком.
— Ммм…
— Еще?
Джулия открыла глаза. В ее темных, казавшихся бездонными глазах отражалось закатное небо, влажные полураскрытые губы казались входом в таинственную пещеру, обещавшую тому, кто отважится вступить в нее, несметные сокровища.
— Теперь я начинаю понимать, что такое рай. Надеюсь, твой волшебный сундучок не опустел?
— Не беспокойся. Там есть все, чего только может пожелать женщина, оказавшаяся в открытом море.
— Спасибо, Саймон. Ты такой предусмотрительный.
Он усмехнулся. Где была эта предусмотрительность, когда он согласился на предложение Баррета?
— У меня для тебя небольшой подарок. — Джулия открыла лежавшую рядом сумочку и достала небольшой прямоугольный пакет. — Пусть он напоминает тебе обо мне.
Саймон развернул упаковку и обнаружил кожаный бумажник с выбитой на нем монограммой.
— Спасибо. Но когда ты успела его купить? По-моему, у тебя совсем не было свободного времени.
Джулия рассмеялась.
— У женщин есть возможности, о которых мужчинам знать не полагается.
— Что ж, раз уж ты сделала мне подарок, то и я не хочу оставаться в долгу.
Джулия захлопала в ладоши.
— У нас сегодня настоящий праздник, да?
— Надеюсь, тебе понравится.
Саймон опустил руку в коробку и, пошарив в ней, извлек бархатный мешочек, внутри которого оказался деревянный, покрытый черным лаком футляр. Джулия нажала на кнопку, и крышка футляра отъехала в сторону. То, что находилось внутри, заставило Джулию замереть от восторга. Никогда она не видела вещи столь изысканно красивой, столь утонченно благородной и в то же время роскошной. Ни один известный Джулии эпитет не подходил, потому что люди еще не создали слов для описания чудес, сотворенных природой.
— Саймон… — она повернулась к нему, не зная, что сказать. — Саймон, я…
— Это черный жемчуг. Мне бы хотелось, чтобы ты примерила ожерелье.
Джулия смотрела на крупные черные жемчужины, напоминающие спелые, налитые соком ягоды винограда, в глубине которых мерцал загадочный неземной блеск, и боялась притронуться к ожерелью.
— Пожалуйста, Джулия.
Она вынула ожерелье и некоторое время держала его на ладони, рассматривая, привыкая к его весу, стараясь ощутить то, что исходило из отражающих лунный свет камней. Жемчужин было тринадцать, самая крупная располагалась посередине. Джулия еще раз посмотрела на Саймона. Он кивнул.
Она надела ожерелье и застегнула замочек.
Саймон смотрел на нее несколько секунд.
— Хочешь взглянуть в зеркало?
— Нет.
Они замолчали, думая об одном, но молчание не было долгим, потому что оба знали — дорога в будущее у каждого своя, и только время покажет, сойдутся ли они где-то там, за горизонтом.
— Что, если я подведу тебя?
Саймон ответил не сразу.
— Ничего не изменится. Ты останешься собой, я тоже.
Саймон вдруг подумал, что сказанное им только что подтвердило то, что он чувствовал на протяжении уже нескольких дней: он стал другим человеком.
— И все? — тихо спросила она.
— Мне будет не хватать тебя.
Когда они вернулись домой, небо на востоке уже посветлело, возвещая начало нового дня. Дня, к которому они долго и тщательно готовились.
16
Хотя Саймон еще утром подробно описал зал, в котором будет проходить прием, Джулия все равно растерялась, войдя в огромное, празднично украшенное и заполненное изысканно одетыми людьми помещение. Каждый раз, когда Саймон представлял ее кому-то из гостей, она старалась убедить себя в том, что здесь собрались самые обычные мужчины и женщины.
Сегодня решалось, спасет она Саймона или подведет его. Но Джулия знала и другое: в любом случае и при любом исходе игры она потеряет того, кто за эти три недели стал самым близким для нее человеком. При мысли об этом к горлу подступал комок, а на глаза наворачивались слезы.
— Мне так приятно с вами познакомиться, — произнесла она, пожимая руку пожилой женщины, чье лицо было знакомо ей по фотографии, но имя совершенно выпало из памяти.
— Вы к нам надолго, мисс Фернли? — поинтересовался импозантный мужчина средних лет. — У нас в Сан-Франциско так мало свежих лиц.