— Проходите.
Они оказались в просторной комнате, напоминавшей веранду. У стены стоял широкий кожаный диван. Перед ним низкий столик с пепельницей, два стула. Остальное пространство занимали висевшие на стенах, стоявшие в кадках и плошках растения.
«Настоящий зимний сад, — подумал Костя, оглядываясь, — Машка всегда говорила, что любит цветы, но у нас их разводить негде».
— Садитесь, — прервал его мысли хозяин, — что-нибудь выпить?
— Нет, спасибо. Я за рулем.
— Тогда курите, — он придвинул пепельницу.
— И не курю.
— Дело хозяйское, — он пожал плечами, доставая сигареты, — вы знаете, меня самого вся эта история сильно заинтриговала. Потому я и готов обсуждать ее. Вы, собственно, кто этой даме?
— Муж, — Костя растерянно смотрел в спокойные глаза Ягуара и не мог понять, о чем тот говорил. Какая история? Что заинтриговало? Слова будто пытались пробиться в его сознание и не могли. Не находилось им там места, потому что оно оказалось уже занято совершенно другими умозаключениями.
— Если вы муж, то вам это тоже будет интересно. Я, конечно, не знаю, как это повлияет на ваши дальнейшие отношения с женой, но раз уж вы пришли сами, то мне скрывать нечего, — он глубоко затянулся и смачно выпустил дым, — я занимаюсь строительным бизнесом. Моя фирма возводит сейчас коттеджи за областной больницей. Я каждый день приезжаю туда утром — решаю текущие вопросы. Если вы тоже занимаетесь бизнесом, то понимаете, о чем я говорю. Потом я возвращаюсь в город. Здесь у меня тоже несколько больших объектов. В общем, это не имеет прямого отношения к делу… Как видите, еще я люблю природу, — он широким жестом обвел комнату, — поэтому мне нравится в хорошую погоду ездить не по Московской трассе, а через лес. Для этих целей у меня предназначен джип, но дождей давно не было, и вчера я решил ехать на «Ягуаре». В нем чувствуешь себя комфортнее. Так вот, возвращаюсь я со стройки лесной дорогой. Там кругом, знаете, такие замечательные сосны. Воздух совершенно потрясающий. Когда солнце на стволах играет… — он рассказывал настолько медленно и обстоятельно, часто затягиваясь сигаретой, что Косте хотелось крикнуть: «Ну же! Что дальше было?!» Он сделал нетерпеливый жест. Ягуар усмехнулся.
— Извините. В паре километров от дороги есть то ли турбаза, то ли пионерский лагерь, не знаю точно, но стоят там какие-то домики. Осенью, вроде, они пустуют. А, может, и не пустуют… И вот вижу я: у тропинки, которая ведет от этих самых домиков, лежит девушка. Понимаете, лежит без движения на голой земле. Я, естественно, остановился. Подошел. Зрелище очень примечательное. Костюмчик серенький. Косметики в меру. В ушах сережки золотые. Видно, что дорогая ручная работа. Поверьте, я в этом разбираюсь. Сумочка рядом. Но! — он раздавил окурок в пепельнице. — Вам, наверное, это не очень приятно слушать, но я ведь и не настаиваю.
— Нет-нет, что вы?! — голова у Кости пошла кругом. Ему было уже все равно, что слушать. Все его теории рассыпались в прах, а вместо них выползало нечто непонятное и черное, не укладывающееся ни в какие реалии.
— Так вот, юбка у нее задралась, колготки разорваны, одна туфля валяется рядом.
— А как она вообще туда попала?!
— Это вы у меня спрашиваете?
— Извините.
— Я понимаю ваше состояние. Наверное, поэтому мне сорок шесть лет, и я не женат. Я живу в свое удовольствие и стараюсь доставлять его другим, по мере возможности, — он улыбнулся какой-то сатанинской улыбкой, — просто я не хочу когда-нибудь оказаться на вашем месте. Так вот, я открыл ее сумочку, думая найти документы или записную книжку с адресом, но там оказались только деньги, две пачки презервативов и запасные колготки. С таким набором у меня лично ассоциируется только одна профессия. Древнейшая. Не знаю, может, у вас более богатое воображение, — он снова усмехнулся.
«Садист, — подумал Костя, — зачем он смакует все эти подробности?..»
Видимо, Костин взгляд выражал такую ненависть, что, доставая сигарету, Ягуар сказал:
— Могу вас заверить, что все это учинил не я. Всю ночь я играл в казино «Кардинал». Тому есть не менее двадцати свидетелей, а в восемь утра я был уже на стройплощадке, где меня тоже видели двенадцать человек. В десять я оттуда уехал, а около одиннадцати был уже у врача.
— Какого врача?
— Ну, не мог же я бросить ее, бесчувственную, на дороге? Как умею, я пытался сделать ей искусственное дыхание, но не помогло. А у меня есть один приятель — врач. У него частная клиника. Он там от всего лечит, начиная с ангины и заканчивая алкоголизмом. Я, естественно, повез ее к нему.