— Думаю, не без того, — подтвердил опер.
— Найди парочку жертв. На всякий случай и эту подпорку используем. Чем больше свидетелей, тем лучше. Можешь идти.
— Есть, — отозвался опер. Вышел из кабинета.
— Ты давал взятки Галковскому? — спросил меня Шаров. Он смотрел мне прямо в глаза.
— Разумеется, — ответил я. — Как все. Без его подписи к коммуникациям в городе не подпустят.
— Можешь подтвердить это сейчас? Хотя бы устно? При Галковском?
Я растерялся. Дело пахло жареным. Шаров — мент, его работа — играть с огнём. А мне в кошки-мышки играть не резон. Но выходило сейчас так, что я зависим от Шарова, я же пришёл к нему в роли просителя, на карте — судьба сына. Я почувствовал, как озноб пробежал по спине и внутри меня что-то загудело — будто бы страх, который испытывал в детстве, когда приближалась драка.
Всё-таки связываться с ментами — дело скользкое. Лучше бы не связываться никогда. Настоящий мент, а тот же Шаров был ментом настоящим, должен быть умён и коварен. Если ты у него чего-нибудь просишь, знай: завтра он попросит у тебя. И ещё неизвестно, что дороже... Лучше жить по закону. Но я по закону не жил. Вертелся, взятки давал, обманывал налоговую, финтил кое-что с банком, успокаивал себя: все так делают, без этого в бизнесе не выжить... Врал, конечно, сам себе. Но чистеньким перед Шаровым казаться не хотел и не мог.
— Виталий, я тебе верю. Я готов сказать в присутствии Галковского, что давал ему взятки. К тому же, на вашем языке говоря, у меня есть кой-какая вещественная база.
Шаров протянул мне руку, ожесточённо тряхнул её, сказал:
— Спасибо! Пойдём! Галковский у нас в подвале сидит.
— Не может быть! Сам Галковский в подвале?
— Сегодня на даче взятки прихватили. При обыске ещё нашли сто двадцать миллионов наличными.
...Это был зажравшийся воротила. Чиновник, который давал разрешения на любую стройку в городе и районе. Взятки и откаты у него вошли в систему, он делился с теми, кто стоял над ним, и, видно, совсем потерял чувство опасности. Вот и попался. Или кто-то захотел его убрать, потому что слишком много знает. Дело тёмное и грязное. Там, где большие деньги, — вечные сумерки...
Мы вошли с Шаровым в одиночную камеру. Там было чисто, светло. На кровати сидел человек в спортивном костюме, руки у него были сцеплены в замок. Это и был Галковский. Я его даже не узнал. Без очков, без галстука, без белой сорочки он слинял, потерялся. Словно бы орёл стал воробьём. Шаров строго и чётко заявил:
— Господин Галковский, это не для протокола, а для информации... Валентин Андреевич, — обратился потом ко мне Шаров, — вам известен этот человек?
— Да, я его знаю, — твёрдо ответил я.
— Вы давали господину Галковскому взятки?
— Да. Я отправлял деньги на счета, указанные им.
Галковский сперва как будто не понял, о чём речь, потом побледнел, прошептал:
— Я требую адвоката!
— В данный момент обойдёмся без адвоката.
Галковский вскочил с кровати, выкрикнул:
— Зачем вам это нужно, Шаров?!
— Хотя бы время от времени таких, как ты, надо сажать в тюрьму. А лучше бы расстреливать, — не церемонясь, ответил Шаров.
Галковский перевёл взгляд на меня, голос его был по-щенячьи обиженным и укорительным:
— Валентин Андреевич, — впервые он меня назвал по имени-отчеству, — как же вы так? Я же вам никогда не отказывал, а вы... Мент выслужиться хочет, но вам-то...
В первый момент после этих разоблачительных слов я растерялся, но совсем ненадолго. Будто в ответ на его укорительные слова разом промелькнули передо мною десятки унизительных для меня картинок, когда я просителем отирался в приёмной Галковского, когда ловил его в коридорах и подносил подарки ко Дню защитника Отечества.
— Мне тебя не жалко! — брезгливо сказал я.
Встреча с бывшим чиновником кончилась. Я был уверен, что Шаров упрячет его за решётку. Мне ничего не грозит. Новый назначенец вряд ли будет мстить за проворовавшегося бывшего... Впрочем, никто не знает, как ляжет карта. Ведь и этот жулик вряд ли думал, что попадёт на нары. Выйдя из камеры Галковского, я символически сплюнул, сказал:
— Все знали, что вор, а столько лет сидел в кресле, позорил власть, портил дело, гадил обществу.
Шаров внимательно и хитровато посмотрел на меня, спросил:
— Но ведь это многих устраивало? Кто его хотел вывести на чистую воду? Он доил деньги из ЖКХ, из строителей, отдавал своим людям подряды. Кормил чинуш из области, имел московские связи...