Я успел худо-бедно вымыть больше четверти зала, когда, спустя примерно полчаса, он снова появился, а его глаза как-то таинственно сияли. Он посмотрел, как я верчу попкой (а попка у меня что надо!) пытаясь отдраить бледно-зеленый кусок центрального круга, а затем посторонился, и я увидел, что он не один. Биолог посторонился, и в зал вошло трое здоровенных высоких парней мощного телосложения. Внешне они были похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы. Все с тем же таинственным видом биолог прикрыл дверь и запер ее на ключ, а ключ сунул в задний карман своих мужественных джинс. Если бы я не был уверен, что "дьявольская радость" существует только в литературе, то она была написана на его лице. Пружинящим торжествующим шагом он направился ко мне, а вслед за ним эти парни. Я не двинулся с места, будто окаменев.
Подойдя, он сказал, омерзительно улыбаясь и демонстрируя ряд желтых кривых зубов: "Я же предупреждал тебя, педон, чтобы ты выметался отсюда. Теперь пеняй на себя. Ребята с тобой немного позабавятся, как ты это любишь, а я...- он эффектным жестом выудил из тех же джинс маленький полароид...- это запечатлею. Как ты думаешь, что скажет школа по этому поводу?"
"Но вы ведь этого не сделаете, правда?" - спросил я. "Конечно, сделаю", - с ужасающей убежденностью ответил он. - "Так что они скажут, когда увидят твои художества, твои учителя и одноклассники?" "Даже не знаю". - ответил я. "А я знаю!" - гордо ответила эта "бибизяна", продолжая щерится. - "Давно я мечтал об этом, скажу тебе. Тебе придется сматывать удочки не только из этой школы, но и из этого города. Плохая слава, видишь ли, бежит впереди нас". - он начал издавать неприличные фыркающие звуки, изображая смех. Она была жутко довольна собой, эта обезьяна.
"Петр Филиппович, пожалуйста, отпустите меня, я завтра же уеду!" жалобно попросил я. "Уже поздно, педрила. Раньше нужно было думать, и головой, а не тем местом, куда тебя е...т." - биолог нетерпеливо махнул рукой. - "Давайте, ребята. Растяните его как следует!"
Мне было очень жаль разочаровывать его, но ничего не оставалось. Я рассмеялся и сказал: "Ну тогда приятного времяпровождения!" Парни улыбнулись и крепко ухватили биолога за руки, а один полез ему в карман и, вытащив ключ, протянул его мне.
Петр Филиппович обалдел. Его вытянутая челюсть отвисла, а маленькие глазки полезли на лоб. Лицо налилось кровью. Я мило улыбнулся ошалевшему человекоподобному: "Не рой другому яму, говорила древняя мудрость. Добро пожаловать в наши ряды, обезьяна? Затем, изящно вильнув бедрами, я ушел, предоставив биолога его злополучной судьбе. Судя по звукам, он бросился в отчаянную, но заведомо обреченную на провал битву за свою девственность. Ужас, как не люблю такие грубые сцены!
Я вернулся через двадцать минут. За это время с нашим героем произошли разительные изменения. Джинсы комком висели на его бедрах, ширинка была растегнута. Лицо украшали несколько эффектных синяков и ссадин. Взгляд утратил былую уверенность, а мощная фигура сникла и обмякла, будто спущенное колесо. Рот был безвольно приоткрыт. Один из парней вручил мне снимки. Их было около 10-ти, и все они были весьма любопытными. Они позволяли совсем по-новому взглянуть на личность молодцеватого биолога.
"Отпустите его", - сказал я парням. - "Думаю, он уже исправился. Пусть идет". Руки, держащие его, разжались, и он чуть не упал. Он смотрел на нас и как будто не видел. Похоже, он был в шоке. "Ну иди, петушок", - ласково сказал я и слегка подтолкнул его. - "Не бойся, от этого не умирают". Он медленно, как лунатик, зашагал к выходу, автоматически застегивая по пути ширинку. Его могучая спина была сгорблена.
У самого выхода он оглянулся, ничего не сказал и... ушел. Я одного за другим обнял парней и поблагодарил за все. Как вы уже, наверное, поняли, парни из гимнастического зала, которых нанял предприимчивый биолог, были моими лучшими друзьями. Дружба дороже денет. Особенно наша дружба.
Это было в субботу. А уже утром, в понедельник, классная учительница объявила нам, что биологию у нас будет вести новый преподаватель. И представила милую, морщинистую женщину, с добрыми глазами. Все ребята обрадовались, а я в особенности. Теперь я снова люблю этот в общем-то довольно интересный предмет.
Он собрал все вещи и уехал из города сразу после этого. Пожалуй, это была самая разумная вещь с его стороны за последние два месяца. Рассказывали, что уезжая он выглядел как-то странно - присмиревшим и печальным. Но лишь я и еще трое парней знали причину того. Что ж, по крайней мере, на некоторое время эта груда мяса утратила свою природную нахальность.