Он говорил, что она издевается над ним. Она говорила, что он постоянно ноет. И так продолжалось день за днем. Но дела явно шли на лад.
Адам начал чуть больше ей верить. Он начал прислушиваться к ее словам, когда она упрекала его в том, что он недостаточно старается и не концентрирует на упражнениях все свое внимание. И он не возражал, когда Лила говорила, что он перестарался и ему пора немного отдохнуть.
— Разве я тебе не говорила об этом? — Лила стояла в ногах кровати и массировала стопу, безжалостно выворачивая ее в стороны.
— Я все еще не готов танцевать чечетку.
— Но ты же чувствуешь ногу.
— Конечно, когда ты выламываешь мне большой палец!
— Зато ты чувствуешь. — Лила перестала выворачивать ему ногу и требовательно взглянула ему в лицо, ожидая подтверждения.
— Да, я почувствовал ногу, — признал Адам, но ему не удалось скрыть довольную улыбку.
— И всего за две с половиной недели, — горделиво добавила она. — Ты проделал долгий путь, Адам. Сегодня же позвоню в Гонолулу и закажу параллельные брусья. Очень скоро ты сможешь стоять между ними.
Его улыбка увяла.
— Боюсь, что не смогу этого сделать.
— То же самое ты говорил и об инвалидной коляске, вспомни. Когда ты наконец перестанешь спорить со мной?
— А ты? — Он крякнул от боли, когда Лила согнула ему ногу в колене и потом с силой выпрямила.
— Не раньше, чем ты начнешь ходить.
— Если ты будешь и дальше носить эти шорты, я не только что пойду, а побегу. Я тебя догоню, и тогда держись!
— Обещания, обещания!
— Я, кажется, просил тебя одеваться скромнее.
— Мы же на Гавайях, Кавано. Никто не обращает внимания на одежду, или ты об этом не слышал? Теперь ты упрись в мою руку ногой, а я буду оказывать тебе сопротивление. Вот так. Чуть сильнее. Отлично!
— Господи, — выдохнул Адам сквозь стиснутые зубы. Он следовал инструкциям Лилы, пытаясь укрепить мышцу икры. — У тебя спина обгорела, — заметил он, сильнее нажимая на руку Лилы.
— Неужели заметил?
— А как я мог не заметить? Ты мне демонстрируешь свое тело при каждом удобном случае. Думаешь, у тебя длинные ноги? Ничего подобного! Но что это я вдруг?
О чем мы говорили?
— О том, почему у меня обгорела спина.
Или ноги? Хорошо, Адам, отдохни немного, потом повторишь еще раз. Да ладно, нечего мне строить рожи. Давай еще разочек. — Лила завела этот безобидный разговор, чтобы отвлечь Адама от боли. — Я обгорела, потому что вчера днем заснула возле бассейна.
— Так вот за что тебе платят такой огромный гонорар? Чтобы ты спала возле моего бассейна?
— Разумеется, нет! — И после эффектной паузы Лила добавила:
— Я там еще и купаюсь. — Адам наградил ее мрачным взглядом и нажал ступней на ее ладонь. — Хорошо, Адам, очень хорошо. Еще раз.
— Ты же сказала, что это последний.
— Я солгала.
— Ты бессердечная стерва.
— А ты трусливый сосунок. Все шло просто замечательно.
— У Элизабет очень красивый высокий подъем, наша учительница не переставая восхищенно ахала по этому поводу. Ее миниатюрную ножку нам все время ставили в пример. Она была совершенной маленькой балериной с совершенными формами. Лиззи всегда доставались сольные партии на концертах. Когда она танцевала, у нашей учительницы на глаза наворачивались слезы. А меня всегда пихали в задний ряд. Я выглядела как гусыня с отвислым задом, решившая танцевать в «Лебедином озере». Когда танцевала я, учительница тоже плакала, правда, по другой причине.
От хохота спина Адама вибрировала под пальцами Лилы. Она делала Кавано массаж. Он расслабился, и девушку это радовало. Ему на самом деле пришлось несладко этим утром, и теперь его мышцы подрагивали от усталости.
— Когда мы перешли в следующий класс, мама отправила нас заниматься бальными танцами. Элизабет порхала по паркету так же легко, как Джинджер Роджерс. А я оказалась на голову выше даже самого высокого мальчика в нашей группе. Дальше — больше. Во время первого же танца я порвала платье. Это была просто катастрофа. Не вышло у меня стать истинной леди, поэтому я превратилась в клоуна. Учительница позвонила маме и предложила вернуть деньги, только бы я больше никогда не появлялась на занятиях. «Подрывной элемент», именно так она дипломатично выразилась.
— Я уверен, что ты почувствовала огромное облегчение, что тебе не нужно туда возвращаться.
Лила нахмурилась, мгновение помолчала, потом ответила серьезно:
— Да нет. Это привело еще к одному провалу.
Адам поднял голову и посмотрел на Лилу:
— Ты хочешь сказать, что не преуспела в бальных танцах?
— И в этом, и еще во многом-многом другом. Элизабет всегда была первой ученицей. Я была второй. Но это второе место казалось мне таким неуютным, что я намеренно стала спускаться ниже. Только чтобы мне хватило баллов перейти в следующий класс. Моя сестра была образцовой ученицей, любимицей всех учителей, поэтому я стала их проклятием. Что бы ни делала Элизабет, я старалась стать ее противоположностью.
— Ты настолько ее не любила?
— Я ее очень любила, восхищалась ею. Просто я очень рано поняла, что мне никогда не стать такой, как она, поэтому я решила стать полной ее противоположностью. Мне казалось, что иначе я просто стану невидимой в ее тени и меня никто никогда не заметит.
— Я серьезно сомневаюсь, что ты когда-нибудь могла остаться незамеченной, — возразил ей Адам уверенно.
— Перевернись. Ладно тебе, избавь меня от стонов. Ты можешь это сделать.
Кавано перевернулся, помогая себе руками. Он пересел с массажного стола в коляску, потом из коляски в кровать, и Лила лишь чуть-чуть ему помогла.
— Вот так. На сегодня мы закончили, — заметила она, когда Адам опустился на подушки. — Тебе что-нибудь нужно? Скажи, пока я не ушла.
— Да. Есть кое-что, что ты могла бы для меня сделать, — заявил ей Адам с хитрой улыбкой и озвучил свое пожелание.
Несмотря на собственный весьма острый язык и ядовитое остроумие, Лила покраснела.
— Я этого не делаю.
— Никогда?
— С пациентами никогда.
— А кто только сейчас интересовался, не нужно ли мне что-нибудь?
— Я имела в виду фруктовый сок, журнал, пульт дистанционного управления и так далее в этом роде.
— В таком случае, нет, спасибо, мне ничего не нужно.
— Хорошо, еще увидимся. — Лила повернулась, чтобы уйти.
— Ты торопишься? Собираешься куда-то?
— Хочу пройтись по магазинам.
— Зачем?
— Мне нужны кое-какие вещи.
— Что за вещи?
— Для личного пользования.
— Например?
— Как ты неделикатен! Все, я ухожу, до свидания. Время бежит быстро.
— Ты возьмешь фургон?
— Нет, ту машину, что я взяла напрокат.
— Возьми фургон, я поеду с тобой. Лила покачала головой:
— Мне придется много раз останавливаться. Ты устанешь раньше, чем у меня появится желание вернуться назад.
— Нет, я не устану.
— Устанешь. И потом, после того как я куплю все необходимое, я собиралась немного поработать в центре реабилитации.
— А как же я?
— А что с тобой такое?
— Как долго тебя не будет?
— Не знаю, Адам. — Лила уже начала терять терпение. — И какое, собственно, это имеет значение? Мы же выполнили программу на сегодня.
— Я тебе сейчас объясню! — сердито рявкнул Кавано. — Я плачу тебе тысячу баксов в день, чтобы ты ухаживала за мной. — Разве я не заслужила свободное время за хорошее поведение?
— Когда это ты хорошо себя вела?
— Все, я ухожу, — пропела Лила.
— Ты не можешь вот так взять и уйти, — остановил ее Адам. — Ты можешь мне понадобиться.
— Пит сделает для тебя все, что будет нужно. Чао.
— Лила!
— Ну что?! — Она снова повернулась к кровати. На ее лице отчетливо читалось нетерпение.
— Не убегай. — Кавано сменил тактику.