- В принципе, нет. - Несколько неуверенно ответил он.
- А если без принципа?
- А если без принципа, то он предупредил меня, чтобы я на этот раз взял на охоту патроны с пулей, а не картечь. Раньше ему было все равно, чем мы стреляем, лишь бы деньги платили.
- Он это как-то объяснил?
- Да, конечно. Сказал, что на прошлой охоте мы оставили несколько подранков, а это плохо для стада. Хотя в этом странного ничего нет, логика в его предостережении была. Обычно картечь дает большой разброс и зачастую в зону поражения попадают не только те особи, в которых целишься, но и молодняк, находящийся рядом.
- И Вы последовали его рекомендации?
Чернышов смущенно улыбнулся.
- Увы, я не настолько хороший стрелок, чтобы стрелять пулей. Для этого нужны определенные навыки.
- А Демиденко?
- Володя стреляет еще хуже, чем я. Поэтому мы приехали на эту охоту с картечью, в надежде, что если не сможем подстрелить зверя, то хотя бы его раним, а все остальное завершат уже другие, более меткие и опытные, каковыми считались Белов и Прохоров.
- Это как-то повлияло на распределение вас по местам охоты?
- Конечно. - Ответил Чернышов. - Нас с Демиденко он поставил на первых номерах, откуда начинается гон, а Белова и Прохорова в конец угодий, на тот случай, что если мы сделаем подранков, то они их добьют. У Белова в качестве заряда была пуля и ружье с оптикой, а у Прохорова карабин. - Он сцепил руки в замок, давая понять, что больше ничего добавить не может. - Так что, ничего особенного или подозрительного на той охоте я не заметил. Сам не знаю, как все это могло произойти. Насколько я знаю, Белов очень хорошо стрелял и не мог промахнуться, тем более, что кабана взял именно он и по его словам, взял первым выстрелом.
- Скажите, а перед началом охоты кто-то был из посторонних, возможно помощников егеря?
- У Петровича никогда не было помощников, он все в угодьях делал самостоятельно, видимо, ни с кем не хотел делиться своей прибылью.
- А разве брат ему не помогал?
- Какой брат? - Удивился Чернышов. - Впервые слышу, что у него есть близкие родственники, кроме жены и дочери. Во всяком случае, я в заказнике ни разу никого не видел из посторонних.
- А в тот роковой вечер, егерю никто не звонил?- Спросил Ботман.
- Не звонил и не мог позвонить. В месте расположения заказника мобильная связь не берет.
- Тогда позвольте мне задать Вам еще один вопрос, возможно не относящийся к гибели егеря?
- Насколько я понял, то и предыдущие ваши вопросы не имели никакого отношения к смерти Петровича. Или я ошибаюсь?
- Ошибаетесь. Есть предположение, что смерть егеря как-то связана с гибелью Евгения Дмитриевича. Именно поэтому меня интересуют все, что происходило не только в день трагедии, но и накануне.
- Лихо закручен сюжет. - Чернышов с недоверием взглянул на Ботмана.- И какая же может быть взаимосвязь?
- Я пока не готов озвучить эту версию, пока все окончательно не выясню. - Уклонился от прямого ответа Ботман. - И так, я хотел бы задать вам несколько вопросов в отношении Прохорова.
- Задавайте.
- Говорят, что покойный Евгений Федорович, в последнее время активно занялся фирмами, причастными к незаконному возврату НДС. Многие из них, как известно, ведут внешнеэкономическую деятельностью. В этом деле между вами было какое-то сотрудничество?
Благодушное выражение мгновенно улетучилось с лица Чернышова.
- Наши организации сейчас входят в единую структуру под названием Государственная фискальная служба Украины. Как вы сами думаете, могло быть сотрудничество между нами или нет?
- В таком случае, вы могли бы мне предоставить список организаций, подозреваемых в причастности к подобной противоправной деятельности.
- Не могу. - Категорично ответил Чернышов.- Данная информация относится к категории конфиденциальной, поэтому я могу ее предоставить вам только по официальному запросу в рамках уголовного дела.
- Ну, что ж, спасибо, и на том. - Ботман встал из-за стола и протянул руку Чернышову.
- Не за что. - Улыбнулся хозяин кабинета одними губами и ответил на рукопожатие. - Хотя я не очень уверен, что смог чем-то Вам помочь. Но все равно, искренне желаю вам удачи в расследовании. Хотя, я больше склонен верить тому, что смерть егеря стала результатом несчастного случая.
- Поживам, увидим. - Ответил Ботман и вышел из кабинета, мягко закрыв за собой дверь.
Г Л А В А 21
Магера молча лежал на больничной койке и не моргающим взглядом рассматривал серый, изрядно засиженный мухами, потолок. Ранее с экрана телевизора он неоднократно слышал оптимистические заявления украинских политиков о европейском выборе народа и титанической работе государства в этом направлении. Однако, волею случая, попав в больницу, Андрей в очередной раз убедился, что систему здравоохранения этот выбор пока никак не коснулся. В другое время, он обязательно обсудил бы с товарищами по несчастью эту проблему, но, на данный момент, его мысли витали в другой сфере. Сейчас, когда, по его мнению, расследование убийства выходило на завершающуюся стадию, лежать на больничной койке и рассматривать потолок, было непозволительной роскошью. Соседи Андрея по палате уже привыкли к его молчаливому присутствию, но старались не беспокоить его лишний раз, особенно после посещения сотрудником полиции. Мужчины весело шутили между собой, расписывая на табурете очередную партию в преферанс, лишь изредка бросая косые взгляды на Магеру. Ради приличия, перед началом игры они, конечно же, предложили ему составить компанию, но Андрей, не будучи поклонником карт, деликатно отказался. Пребывание в больнице с каждым часом становилось для него все тягостнее, и он уже не мог просто так прозябать в замкнутом пространстве под контролем медперсонала. Его ничего не беспокоило, к вечеру он совсем уже не испытывал ни головной боли, ни тошноты, ни даже слабости, а наоборот, после приема кучи лекарств, стал ощущать себя практически здоровым человеком. Однако, на душе от этого легче не становилось и настроение не поднималось. За три года холостяцкой жизни он привык к свободе действий и любые рамки, ограничивающие ту самую свободу, действовали на него удручающе. Одно дело лежать дома на диване перед телевизором с бутылкой пива, наслаждаясь тишиной и покоем, и совершенно другое - отлеживать бока на скрипучей казенной кровати в обществе малознакомых людей.