Однако достоверно известно, что ни один мужчина не способен к возбуждению, не говоря уж о семяизвержении, если его сердце остается безучастным. Как нам уже известно, сердце — это чувства, а поскольку все чувства являются выражением иррационального знания, можно сделать вывод, что любой поток иррационального знания проявляется побуждением к творчеству, стимулируя и возбуждая мужчину. Вот почему нам не столь важно понять то, каким образом мужчина черпает силу из пустоты, как осознать, что каждый раз, отдаваясь своему сердцу, то есть чувствам, мужчина получает силу оттого, что "возбуждается". Мы снова убеждаемся в том, как важно для мужчины довериться своим чувствам.
Но творческий порыв никогда не довольствуется лишь тем, что приводит мужчину в возбуждение. Мужчина должен оплодотворить матку непознанного, если хочет произвести на свет хоть что-нибудь. Как нам известно, необходимая для этого "сперма" содержится в пустоте, и эта сила является не чем иным, как знанием о разумном сотрудничестве, которое составляет творческие возможности мужчины.
Здесь нужно отметить, что "бесплодные" мужчины (то есть те, кто ничего не создают) являются "бесплодными" потому, что им не хватает знания о разумном сотрудничестве. И хотя такие мужчины часто будут "насиловать" окружающих как на эмоциональном, так и на ментальном планах, они никогда ничего не смогут произвести на свет по той простой причине, что насилие — понятие, прямо противоположное акту разумного сотрудничества. Давайте объясним все это на простом примере.
Скажем, вы — мой шеф. Хотя я тоже мужчина, но, находясь у вас на службе, я должен признавать ваше лидерство и поддерживать вас в вашем предназначении. Таким образом, по отношению к вам я — женщина. Это известно как фактор относительности в осознании — концепция, которую я развивал в книге "Ох уж это счастье!"[2]. Если же вы хотите, чтобы я развил новую идею для компании, вы должны позволить мне, во-первых, "зачать"[3] вашу идею и, во-вторых, произвести ее на свет — то есть обеспечить ее практическое применение на физическом плане.
Но если вы не сможете передать мне эту идею, поскольку не способны ее ясно сформулировать или потому, что не обладаете даром общения, я не смогу ее уловить. Если же я не могу или просто не хочу уловить эту идею, поскольку ненавижу вас всем сердцем или опасаюсь вас, то я не смогу произвести на свет ровным счетом ничего. Какой бы ни была причина этого положения — ваша ли неспособность "оплодотворить" меня, мое ли нежелание "быть оплодотворенным", — суть одна, теперь уже поздно заставлять меня производить на свет что-либо.
Иными словами, сколько бы вы ни "насиловали" меня, конечный результат будет совсем не таким, какого вам хотелось бы. Если же вы действительно желаете, чтобы я произвел на свет вашего "ребенка", вам необходимо сделать так, чтобы я согласился на разумное сотрудничество с вами. Как это сделать — зависит от вас. Но главное, вам нужно понять, что инициировать разумное сотрудничество должны вы как мужчина!
На этом этапе нам необходимо понять, что "бесплодные" мужчины, то есть те, кто не обладают знанием о разумном сотрудничестве, те, кто опускаются до "изнасилования", нередко будут пытаться подменить созидательную силу пустоты чем-то иным. Такие мужчины часто желают внушить своей жертве страх при помощи манипулирования на ментальном или эмоциональном уровне. Это может быть прямая угроза увольнения или страх "впасть в немилость" и быть "отлученным" от еженедельной игры в гольф в загородной резиденции шефа.
Но согласитесь, что, хотя в результате страха действительно может кое-что появиться на свет, из-за отсутствия творческого импульса оно в лучшем случае окажется "недоношенным".
Я воспользовался примером с шефом и его подчиненным-мужчиной по двум причинам.
Во-первых, я хотел подчеркнуть, что несмотря на то, что физически мужской и женский пол остаются неизменными, мужское и женское состояние осознания — понятия относительные. Потому вы не должны забывать о факторе относительности в осознании.
Во-вторых, я хотел подчеркнуть, что фактор относительности в осознании ни в коем случае не следует воспринимать как попытку оправдать гомосексуализм.