— Эй! — Чуть отодвигаюсь от стола и дожидаюсь, пока Чудила поднимет голову. — Иди ко мне.
С удовлетворением отмечаю, что она ни секунды не колеблется и, сделав шаг, оказывается у меня на коленях.
— Что происходит, Наташ? Ты переживаешь про завтрашний ужин с твоими родителями? Давай угадаю: ты ещё никого с ними не знакомила, так? — Чудила кивает. — Ну и что? Ты тоже первая девушка, которую я представил свой маме. И ты ей понравилась.
Легко целую её около уха, слышу, как она тяжело вздыхает и шепчу:
— Дело в другом, да? — Она снова кивает. — А если я скажу, что моё отношение к тебе не изменится, что бы ты там не придумала, ты перестанешь уже пытаться оторвать пуговицы на моей рубашке? А то, давай помогу, я ведь заметил, что ты сняла ту черную кофточку, и не откажусь взглянуть, что у тебя там под рубашкой…
— Рафис!
— Да, Чудо моё?
— Я тоже… тоже…
— Тоже хочешь взглянуть, что у меня под рубашкой? Это без проблем…
— Нет, прекрати ёрничать, я пытаюсь сказать кое-что важное.
— А ты прекрати ёрзать на мне… Хотя, нет, продолжай!
Чудила все же соскользнула с моих колен и отошла к окну. Её огромные серые глаза сверкают решительностью. Она просто невероятно красива вот именно в этот момент. А может, послать куда подальше все «благие намерения»?
— Я должна признаться тебе, Рафис, и это сложно, потому что я поступила не совсем честно. У меня есть хобби — я пишу женские романы. И ты стал прототипом для одного из героев… Для главного героя, на самом деле… Вот…
Чудо моё! Неужели я дождался этого момента. Хочу подойти к ней и обнять, но она предупреждающе вскидывает руки, в глазах мелькает паника.
— Нет, сиди там, пожалуйста. У меня мысли растекаются, когда ты очень близко.
— «Растекаются?» Я не знал, что так тоже говорят про мысли. Хотя на Нэт-Книге и не такое можно прочитать.
— Это всего лишь употребление глагола в переносном значении — метафора…
Ну, пусть будет в переносном. До Чудилы наконец-то доходит полностью моя реплика. Глаза становятся ещё больше, но уже пропадает загнанный вид. Да, милая, я знал. Но вот после Людмилы Витальевны тебя это удивлять и не должно, разве нет?
Всё же подхожу и беру её руки в свои.
— Я знаю про книги, но рад, что ты наконец-то решилась мне рассказать. Это всё, или есть что-то ещё?
Её пальцы дрожат. Давай же, девочка.
— Ты… ты читал?
— Да. Но об этом потом. Есть ли что-то ещё, что ты хотела бы мне сказать?
— Раф, я в начале нашего знакомства провоцировала тебя… специально. В смысле, чтобы реакции героя описать.
— Розовый холодильник?
Наташа виновато опускает глаза, а я тихонько смеюсь и целую её в кончик носа.
— Зато я получил возможность тебя поцеловать. Оно того стоило. Тем более, что мне теперь без этого никак. Это всё?
— Ну… Нет. Осталось самое такое..
— Какое «такое»?
— Бесячее.
— Я весь внимание.
Чудила вытаскивает из заднего кармана сложенный вчетверо лист и протягивает его мне. Раскрываю, и на мгновение вспыхивают те же эмоции, что я испытал, впервые увидев творение Анжи. Моё фото, обложка-«крючок» для дамской публики Нэт Книги. Нафотошопенные плечи. Да, это всё ещё бесит. Смотрю в лицо Наташе.
— Почему, объяснишь?
Вижу, как от шеи и вверх кожу заливает румянец. Наконец, Чудила говорит:
— Ты очень сексуальный. Я вот такого же не сразу нашла на стоках. И вообще, тебя здесь не узнать.
Некоторое время мы оба молчим. Скажи она мне так сразу, я, может, и не противился бы её эксперименту с обложкой.
— Ты ведь об этом тоже знал, да?
А вот к этому я оказался не готов. Но врать сейчас не вариант.
— С самого первого дня.
Её глаза впиваются в моё лицо. Брови взлетают с осознанием цепочки событий, и Наташка начинает реветь…
47. Чудеса
Он знал! Это что же, значит, он притворялся в ресторане, пока кормил меня улитками?! «Я хочу называть тебя своей девушкой…» — когда он это говорил, он уже знал?!
Ну нет, это не логично. Я помню, я опубликовала книгу уже после!
Рафис сжимает мои ладони, а я чувствую себя тряпичной куклой. «С самого начала»… Он что же, игрался со мной?
А сейчас?
Только бы это было не так, я не переживу! Чувствую, как по щекам скользят слёзы.
— Я с первого дня узнал про обложку, но не сразу догадался, что это была ты.
— Я всё ещё не понимаю…
— Анжела Михеева зарабатывает иллюстрациями как Анж Микель, — Раф пожимает плечами.
Осмысливаю. А я-то думала, что мой иллюстратор — мужчина! Прощай, Микеланджело!
— То есть… когда я ей отправила заказ на обложку, она сразу сообщила тебе?