Раздумывая, он стал искать выход из создавшегося положения, перебрал десяток вариантов решений… Вывод напрашивался один — частью сил идти в тыл Мухину через болото, а одним взводом вести наступление, отвлекая обороняющихся от совершаемого маневра.
Но тотчас возник вопрос: как преодолеть непроходимое болото? И снова Колесов мучился в поисках решения… Вдруг в его глазах вспыхнул огонек, на лбу расправились морщины, взгляд устремился вдаль, вместо знакомой панорамы местности в мыслях возникла картина: он в числе разведчиков направляется в тыл гитлеровцам. Путь пересекает река. Поверхность ее схвачена непрочным ледком: наступи на него — и он под тяжестью немедленно затрещит, лопнет. Но не тут-то было. Разведчики ложатся на животы и по-пластунски ползут вперед. Лед трещит, но не ломается. Кто-то говорит: «Площадь давления велика, сосредоточишь тяжесть на одной ступне — к водяному пойдешь. А вот если бы доски были, тогда совсем надежно: клади их попеременно и смело шагай — даже самый тонкий лед выдерживает».
Колесов отвлекся от воспоминаний. Подул ветер. Вместе с его дыханием откуда-то со стороны прилетела песня. Молодые голоса, полные силы и красоты, славили родные просторы.
Позади послышался шорох. Колесов обернулся. Перед ним стоял связной от первого взвода рядовой Нестеров. Солдат доложил о прибытии и, широко улыбаясь, кивком головы показал в сторону, откуда лилась песня:
— Пятихатские поют, товарищ капитан. Здесь я жил до учебы в ФЗО. Очень хорошо знаю эти места.
— Жили, говорите?
— Так точно. А знаете, товарищ капитан, это село во время войны фашисты дотла сожгли. А нынче-то вон как они поют! Слушать одно удовольствие.
«Пятихатка! — молнией пронеслось в голове Колесова. — Как же мне не знать этого села». И капитан вслух сказал:
— Разор Пятихатки я видел, товарищ Нестеров, своими глазами. Помню, что было в сорок третьем, как мы входили в это село. Сожженные дома, обгорелые трубы да вихри пепла, поднятые ветром, — вот все, что тогда нас встретило в Пятихатке…
Колесов умолк. Его лицо сделалось сосредоточенным. Он торопливо достал карту, что-то наметил там карандашом и так же торопливо захлопнул планшет.
— Значит, товарищ Нестеров, эти места вам знакомы?
— Я ведь вырос здесь, товарищ капитан.
— Отлично. Вот вам срочное задание: сходите в колхоз к председателю, да как можно быстрее, скажите ему: не может ли он дать нам десятка три досок или горбылей? Завтра они будут возвращены. Словом, товарищ Нестеров, доски должны мы иметь…
А дождь все шел и шел. Проводив взглядом быстро удаляющегося солдата, Колесов подошел к краю насыпи и стал смотреть в направлении перешейка. Вдали время от времени вспыхивали огни взрыв-пакетов. Мокрые, потяжелевшие кусты шиповника льнули к земле, внизу, под насыпью, переговаривались солдаты. Колесов прислушался.
— Ты вот, Гвоздев, говоришь: «Чего сидеть, в атаку надо идти». Броситься в атаку немудрено! А что из этого выйдет? Видишь, какая местность: одним пулеметом можно всех атакующих покосить. Понимать надо. Эх ты, горе-тактик! — корил кто-то рядового Гвоздева.
Тот отвечал:
— Да я и сам это понимаю. Сидеть неохота. Что-то надо делать…
— А что делать, — отвечали Гвоздеву, — капитан знает. Через болото поведет, а в противной стороне спину не покажет.
— Верно! Наш ротный такой, — отозвался ефрейтор Николаев. — Поди, он сейчас уже и решил, что нам делать. Факт!
Колесову стало приятно от услышанных слов. Они как бы подтверждали его решение. Раз солдаты думают то же, что и командир, они пойдут на все.
Капитан стал спускаться с насыпи в направлении голосов. Вдруг он остановился и подумал: «Трудно будет в самом узком месте, болото имеет около двухсот метров в ширину. А все же пройдем. Это для Мухина будет неожиданностью. Очень хорошо». И он сел писать донесение.
Солнце только что спряталось за лес, а на болоте уже стемнело. Хилые кустики травы, кочки, видневшиеся до того, теперь слились с черным бархатом вязкой грязи. С каждым новым шагом путь становится труднее. Колесов, продвигаясь в середине цепочки, внимательно следил за направляющими сержантом Нестеровым и ефрейтором Николаевым. Сейчас от них зависит многое: на пути все чаще попадаются окна воды, требуется большое знание болот, чтобы вовремя определить опасные места, выбрать правильный путь, подать четкую команду. Вот Нестеров, балансируя, идет по доске, другую держит в руке, потом кладет ее продолжением первой. И, повернувшись лицом к Николаеву, поднимает первую доску, чтобы продолжить дальше путь по этому своеобразному подвижному мостику. Доска набухла, и поднять ее трудно. Но солдат упорствует, тянет на себя отяжелевшее дерево и вдруг соскальзывает с подмостка, по пояс врезается в холодное брюхо топи. Ему на помощь спешит Николаев. Слышится голос Нестерова: