Татьяна 100 Рожева
Мужской стриптиз
Желание хлопнуть по крепкой мужской заднице, сказав при этом что-нибудь типа: «покажи себя, мальчик!» — знакомо, думаю, любой женщине. Стеснительные стесняются этого желания, воспитанные не говорят вслух, а свободные от первого и второго идут в стриптиз клуб. Я иду в клуб. Туда, где ликвидируют перекос в равноправии полов, где желание женщины возведено в абсолют и где установку «ты женщина и поэтому ты должна…» можно засунуть в… да, именно туда. И получить от этого удовольствие. Плюс можно выбрать, кому сказать «покажи себя, мальчик!» и не сублимировать сексуальные желания в корпоративный энтузиазм.
В этот вечер в клубе три стриптизера достойны моего равноправного внимания. Первый — коренастый, стриженный, «конкретный». Малиновый пиджак ему бы, голду на шею, и в 90-е, — выколачивать мзду с кооператоров. Но в те годы он был пухлым кареглазым пупсом, осваивал памперсы, и даже не мечтал зарабатывать на жизнь, вертя писюном перед ровесницами матери. Но хорош. Каменная задница, рубленные скулы, взгляд исподлобья. Двигается уверенно и нагло, на лбу написано: «разочаровался в любви, мщу» Бабы ему нужны, чтобы срубать с них бабки. Тем больше, тем лучше. Бабам уже счет потерял, а на душе все хреновее. Свою забыть не может, и как она, сука, с другом его кувыркалась… Резкими движениями бедер вколачивает восклицательные знаки в молчаливый крик: «всех вас, похотливых тварей!!!! За любовь свою поруганную!!!!!» Возбуждает, но не торкает. В койке будет молча долбить, глядя в одну точку. Ноль фантазии. Кончит и уйдет, чтобы не лезли с разговорами.… Нет, не хочу его…
Второй — спортсмен бывший, явно. Высокий, лысый, сильный. Сам выглядит как эрегированный член. Пластика отличная. Пловец или многоборец? Ноги чуть не докачал. Грудь и спина олимпийского чемпиона, а бедра призера юношеской спартакиады. В глазах пустота. Улыбка дежурная — он на работе. Работа ему нравится. Этот может показать себя. Но так, с ленцой, не выкладываясь на все сто. Зачем? И так отбоя нет от нетраханных жен с «кучей бабла на кармане». Нет, этого тоже не хочу. Смотрела бы на него, если бы не третий.
Третий… Русые кудри, голубые глаза, накачен, но в меру, загорелый, запястья и щиколотки тонкие. Поэт — бодибилдер или просто бог, спустившийся в клуб развеять думы свои высокие. Танцует классно, тело гибкое и сильное. Любуюсь им и не понимаю — откуда такой? Засовываю за его блестящие стринги купюру. Он улыбается.
— С тобой можно продолжить? — Спрашиваю. — Сколько ты стоишь?
— Нам нельзя, — смущенно отвечает он, и даже краснеет. Или добавили красного света в зал?
— После службы. Я подожду тебя. Очень нравишься.
— Хорошо, — снова улыбается. В глазах сцена и музыка…
Он выходит из клуба в джинсах и куртке, со спортивной сумкой на плече, усталый. Обычный парень с тренировки. Только блестки в волосах заигрывают с ночным фонарем. Кивает на прощание двум охранникам и ищет глазами меня.
— Привет. Как тебя зовут?
— Алексей.
— К тебе или ко мне?
— Я здесь рядом живу. Один. Можем ко мне, если хочешь.
Обычная двушка в панельном доме. На стене лифта «хуй» и запах подгоревших котлет на лестнице. В прихожей чисто, словно в номере гостиницы. Он снимает с меня плащ.
— Хочешь сразу или чаю попьем? — Взгляд снисходительный и все понимающий.
— Давай чаю….
Алексей наливает воду в чайник, ставит чашки. Я провожу рукой по его классной заднице в джинсах. Он оборачивается и целует меня.
— Сейчас. Дай мне минутку… Я же не колюсь…
— В смысле — не колешься?
— Ну, в член… как ребята делают, чтоб стоял… Мне нужно немного времени настроиться и все будет. Ты очень красивая…
— У тебя глаза такие… Ты стихи никогда не писал?
— Стихи? Стихи не писал. Рисовал когда-то. В художественной школе учился.…
— У тебя остались рисунки?
— Да.… Валяются на балконе.
— На балконе? С ума сошел? Они же испортятся!
— Да и фиг с ними…
— Можешь показать?
— Ты хочешь посмотреть?
— Хочу.
— Странная ты… Хорошо. Сейчас попробую найти.
Он уходит. Я уже не уверена, что хочу его. Смотрю на часы, время много…
— Вот. Все, что нашел. Здесь больше нет. Это съемная квартира.
Наброски гипсовых голов, карандашный портрет грустной женщины с густыми волосами.
— Это мама…
— Здорово. А это что? — Я беру в руки непонятный рисунок.
— Так, фантазия…
Фантазия изображает старинную усадьбу в заросшем парке. Сквозь тонкие ветви угадываются очертания дома, спрятавшегося в розово-фиолетовой гуще забытого парка… Я замечаю, что на рисунке нет прямых линий. Ветви и стволы деревьев, дорожки парка, и даже стены и крыша особняка — волнистые. Впечатление, что много дней идет проливной дождь или что художник плакал, рисуя…