На автоответчике было сообщение, что Блейк вернется не раньше семи. Джемма легла в кровать, надеясь, что ей станет получше и она успеет приготовить ему что-нибудь на ужин, и сразу провалилась в сонное забытье.
Когда в дверь постучали и в комнату заглянул Блейк, Джемме показалось, что она спала всего несколько минут. Видно, заснула она быстро и спала долго, но не чувствовала себя отдохнувшей. Ломило все тело, будто у нее грипп, и раскалывалась голова.
— Джемма, может, хватит? Согласен, утром я вел себя не лучшим образом, но ведь я извинился. Не надо больше дуться! — Блейк стоял в проеме двери, и его профиль, ярко освещенный снаружи, из темной комнаты казался зловещим.
Джемма с трудом села в кровати, откинулась на подушки и слабым голосом возразила:
— Твое поведение утром здесь ни при чем.
Он вздохнул. Джемма поняла: не верит.
— Ты обедала? — спросил Блейк.
— Нет.
— А Мартин пообедал. Это правда, что ты разрешила ему есть все, что имеется на кухне?
— Более или менее. — Джемма прижала ладонь к виску, стараясь заглушить пульсирующую боль.
— Наверное, в предыдущей жизни Мартин был саранчой. Он уничтожил все съестное на кухне и залакировал сверху безалкогольными напитками.
Джемма тихонько ругнулась. Видно, Мартин на радостях решил, что сегодня Рождество. Как бы ему не стало плохо!..
— Ну и как он?
— Вид у него не ахти. Я посадил его смотреть телевизор и на всякий случай вручил тазик.
— Спасибо.
— Пойду закажу по телефону что-нибудь из китайского ресторана. Я голоден как волк.
— А я не хочу есть.
— Не хочешь, а надо, — буркнул Блейк и ушел. Минут через двадцать вернулся, схватил ее за руку и силком поднял с кровати. — Ты что, не слышишь, я давно тебя зову. Пойдем поужинаем. На улице холод собачий, так что нужно восполнить калории.
— Я не хочу есть, — тщетно возражала Джемма, пока Блейк тащил ее к лестнице.
Посередине пролета он с раздражением обернулся к ней, увидев, как она выглядит, и с тревогой спросил:
— Что с тобой, Джемма? — Он слегка коснулся ее щеки рукой. — Извини. Я не знал, что тебе на самом деле плохо. Решил, что ты изображаешь из себя оскорбленную невинность. В наказание за мое плохое поведение. Мол, ты не стал есть завтрак, так фиг тебе ужин.
Она устало покачала головой.
— Не упрямься! Сделай над собой усилие, поешь хоть немного, а потом пойдешь спать. Мартином я сам займусь.
Джемма слабо улыбнулась. Каким милым он может быть!.. Жаль только, что слишком поздно.
На столике в гостиной был разложен ужин для двоих. Мартин ни к чему не притронулся. Видно, наелся от души… И выглядит, слава Богу, ничего.
— Садись, Джемма, я тебе все положу, — предложил Блейк.
Джемма покачала головой и обслужила себя сама. Она пока еще не на больничном.
Согревшись у камина и немного поев, почувствовала себя лучше. Мартин болтал без умолку. Поведал, что попал в десятку лучших учеников школы, и намекнул, что очень-очень хочет получить в подарок на Рождество новые компьютерные игры. У Джеммы от слабости кружилась голова, но она умудрялась кивать в нужном месте. Впрочем, у Мартина был куда более внимательный слушатель в лице Блейка.
— Мам, а ты придешь укладывать меня спать? — спросил Мартин после ванны, вбежав в гостиную румяный и вкусно пахнущий клубничной пеной. Видно, воспользовался случаем и бухнул в ванну полбутылки.
— Маме нездоровится, — ответил за нее Блейк. — Если хочешь, я уложу тебя спать.
— Тогда тебе придется мне почитать, — заявил Мартин, решив сразу просветить Блейка, в чем состоит ежевечерний ритуал отхода ко сну.
— Думаю, это мне по силам.
Мартин покосился на мать. Джемма кивнула, обняла и поцеловала сына, и тот, довольный и счастливый, проследовал за Блейком наверх.
Джемма сидела, задумчиво глядя на тлеющие угли. Сейчас ей так тепло и спокойно, но все это лишь обман. Нужно найти в себе силы покинуть этот дом. Она не знает, как жить дальше, но знает точно: оставаться здесь нельзя.
Через полчаса вернулся Блейк.
— Виноват. Задержался. Я сказал Мартину, что каждый день столько читать ему никто не будет, но он так упрашивал почитать еще чуть-чуть, что я не устоял.
Джемма улыбнулась. Дипломатические способности сына были ей хорошо известны.
— А что ты ему читал?
— «Хоббита». Я сказал, что буду читать с ним каждый вечер, а он предложил читать в гостиной. Хочет, чтобы перед сном ему читала ты.
Блейк улыбнулся, и так тепло, что Джемма вздохнула, собираясь с силами сказать ему то, что должна была сказать. Однако она так и не отважилась, а Блейк продолжил:
— Знаешь, раньше меня раздражали люди, которые все время говорят о своих детях. А сейчас, когда я сидел на кровати рядом с Мартином и его голова у меня на плече становилась все тяжелее и тяжелее, я вдруг почувствовал себя таким счастливым… Нет, все-таки это удивительное ощущение, когда ребенок засыпает у тебя на плече. Ничего подобного в жизни не испытывал…
Лицо Блейка светилось нежностью и любовью, и Джемма, собрав всю свою волю в кулак, наконец отважилась:
— Блейк, мне нужно сказать тебе одну вещь. Взглянув ей в лицо, Блейк сел в кресло напротив.
— Послушай, Джемма, если ты хочешь объяснить, зачем сделала то, что сделала, то я уже говорил и скажу еще раз. Я не хочу это слышать. Мне даже думать об этом неприятно. Давай будем жить сегодняшним днем. Ведь у нас не так уж и плохо получается.
Не зная, куда девать руки, Джемма пригладила волосы. Хотя она собиралась говорить совсем о другом, ей было больно, что Блейк пресекает все ее попытки объясниться и не желает ничего слышать.
— Блейк, я больше не хочу у тебя работать, — напрямую заявила она, пока не успела расслабиться. — Конечно, я подожду, пока ты найдешь мне замену, но буду очень признательна, если ты как можно скорее дашь объявление.
На миг Блейк опешил и изменился в лице, но тут же собрался. Лицо стало жестким: казалось, кожа натянулась так, что стала прозрачной.
— Ты будешь видеться с Мартином в любое время, — поспешно добавила она. — Я не хотела вот так сразу говорить ему, что ты его отец, но ничего не поделаешь. Все равно рано или поздно придется…
Сжав кулаки, напряженный, словно сжатая пружина, Блейк молча смотрел на нее. Потом так же молча вскочил и вышел из гостиной.
Джемма откинулась на спинку кресла, пытаясь успокоиться. Теперь, когда с лица Блейка спала маска, она увидела в нем столько ненависти, что диву давалась, как сумела вынести. Она не сдвинется с места. Блейку нужно время переварить информацию, но он вернется. Им нужно обо всем договориться.
Через полчаса Блейк вернулся, грохнул на стол бутылку виски и стакан и тяжело опустился в кресло. По его глазам Джемма без труда определила, чем он занимался последние тридцать минут.
— Мерзость, да? — Он поднял стакан и выпил. — Я все никак не мог понять, как Адриан, человек, у которого было все, умудрился стать пьяницей. А теперь понял. Поживешь с такой, как ты, и рано или поздно станешь. Никуда не денешься!
— Я просто сказала, что не хочу больше у тебя работать.
— Да, миссис Давенпорт, вы просто сказали. Причем выбрали для этого самый удачный момент. Снимаю шляпу. Общаясь с акулами бизнеса, я много чего повидал в этой жизни, но еще ни разу не встречал особи с таким звериным чутьем.
— Что ты несешь, Блейк?
— Действительно, что я несу? Ведь ты у нас маленькая румяная домохозяйка. Угадал, Джемма? Целыми днями хлопочешь по дому, вьешь для меня гнездышко… А я, кретин, стремлюсь сюда, забываю о работе… Это Джеймс открыл тебе мой маленький секрет?
Джемма вытаращила на него глаза.
— Джеймс? Да с тех пор, как ты сюда переехал, я с ним ни разу не говорила.