Блейк выключил телевизор, и Джемма сразу же проснулась.
— Ой, Блейк! Вы уже вернулись? А который час?
Он включил торшер.
— Думаю, самое время совместить обед с ужином, — улыбнулся он и подал ей руку. — Поднимайся, Спящая Красавица!
— Ну, как вы прокатились? — спросила она, спустив ноги на пол и поправляя волосы.
— Мы, мам, отлично прокатились! — Мартин, с куском хлеба в одной руке и крылышком индейки — в другой, подбежал к ней и пристроился рядом. — Мам, а давай купим и тебе такой же велик! Вот будет здорово гонять втроем…
— Марти, а почему ты в куртке? Сто раз говорила: вернулся с прогулки, переоденься…
— А мы, мамочка, только что вернулись!
— Как? — Джемма вскочила, повернула Мартина лицом к свету. — Боже, ну и видок! Одни глаза остались… Уж не в Шотландию ли вы сгоняли?
— Ну ты, мам, скажешь тоже! Всего-то в Шилтон…
— В Шилтон?! — вскинулась она. — Блейк, ты в своем уме?
— Думаю, пока еще в своем. — Он подмигнул Мартину.
— С ума можно сойти! Марти, немедленно в ванну! Иди отмокай… Раздевайся и бегом в ванну, кому я сказала! А то завтра шага шагнуть не сможешь.
— Мам, для начала неплохо бы чего-нибудь пожевать, а то я прямо сейчас ноги протяну…
Блейк засмеялся.
— Один — ноль в твою пользу, Мартин! Тебе, как говорится, пальца в рот не клади…
— А то! — отозвался Мартин с важным видом.
— Ну хорошо! — Джемма понеслась на кухню. — Жду вас к столу через три минуты. Кстати сказать, — она задержалась в дверях, — мне здорово повезло, что тебе, Блейк, не пришло в голову подарить ребенку моторную лодку, а то пришлось бы разыскивать вас в водах Скандинавии…
— А это мысль! — хохотнул Блейк. — На следующее Рождество непременно подарю лодку. И уплывем к другим берегам…
— Прекрасно! Просто великолепно! — Джемма прищурилась. — С глаз долой — из сердца вон? Как это на тебя похоже… — И она вышла.
Блейк вздохнул. Удивительная женщина! Неизвестно, хорошо это или плохо, но последнее слово всегда остается за ней.
Глава 21
Джемма взяла пульт, нажала на перемотку. Хороший фильм… Она вздохнула.
— Все-то я умею, — засмеялся Блейк, — а вот ездить верхом даже не учился. А ты умеешь? — Он вытянул ноги и потянулся.
Джемма улыбнулась, покачала головой и задумалась.
Все хорошее так быстро кончается! Блейк, конечно, милый… Сделал все, чтобы рождественские праздники удались. И вообще он душевный… Они с ним в общем-то родственные души, а душевная близость в отношениях женщины и мужчины, пожалуй, самое главное.
— Джемма, а что, если взять несколько уроков верховой езды? Неподалеку от нас есть отличная конюшня…
— Тебе когда в Японию? — прервала она его.
— На другой день, как вы вернетесь от бабушки, я же говорил…
— Ах да… — Джемма поднялась с дивана, поставила кассету с видеофильмом на полку. Поправила цветы в вазе.
Сегодня последний праздничный вечер. Утром она с Мартином уезжает на два дня к матери, а когда вернется…
— Джемма, ну так что? Уроки верховой езды и Мартину не помешают, а то ведь нынче, если говоришь, что не умеешь ездить верхом, люди на тебя смотрят как на кретина.
— Мне такие люди не встречались, — сказала она с расстановкой, между прочим покривив душой.
Среди знакомых Адриана снобов было предостаточно, но Джемма никогда не водила знакомства с людьми, слепо подражающими аристократическим манерам, и уж конечно сына своего оградила бы от подобного дурновкусья.
— А из Мартина получился бы неплохой наездник! Он, как говорится, кожа да кости… — хмыкнул Блейк.
— Ты это серьезно? — Джемма резко повернулась к нему, но, поняв по выражению лица, что Блейк шутит, добавила с улыбкой: — Мартин не простит нас до конца своих дней, если из-за наших придумок ему придется садиться на драконовскую диету перед каждым заездом.
— Это уж точно! — Блейк поднялся, одернул свитер. — Вы завтра во сколько?
— Я сказала маме, что в девять утра мы у нее.
— Ну хорошо! Если завтра мы не увидимся, передай своей матушке, что я ее весьма ценю и уважаю, — сказал Блейк сдержанным тоном.
— Непременно, — кивнула Джемма, сделав вид, будто не заметила издевки в подборе слов в конце фразы.
Блейк был уже в дверях, когда раздался звонок телефона. Взглянув на часы, он недовольным голосом заметил:
— Ночь на дворе! Наверняка твой воздыхатель, больше некому.
— Пожалуйста, Блейк, возьми трубку! — взмолилась Джемма. — И скажи Филиппу, чтобы больше не звонил.
Она знала, что это он. Господи, как надоел! Правда, дней на пять дал ей передышку — ни цветов, ни звонков… Какое счастье! И вот — нате вам! — международный… Видимо, из Франции.
Блейк скрестил руки на груди и фыркнул.
— За кого ты меня держишь?
Телефон трезвонил вовсю. Какая бестактность! Джемма закипала.
Блейк снял трубку.
— Алло! — гаркнул он. — И тебя, Филипп, тоже с Рождеством. Сейчас позову… — Прикрыв ладонью микрофон, метнул на Джемму выразительный взгляд.
— Блейк, умоляю! Скажи ему, чтобы оставил меня в покое. Мои слова Филипп пропускает мимо ушей, а тебя, может, и послушается… Вы же как-никак приятели…
Блейк нахмурился.
— Хочешь, чтобы я отвадил его раз и навсегда?
Джемма кивнула.
— Уверена?
— Да, — прошептала Джемма.
— Старик, — сказал Блейкв трубку, — ты не вовремя… Ну как бы это тебе поделикатней объяснить… Дело в том, что она не может подойти. Затрахал я ее, понимаешь? И она потеряла дар речи. Усвоил?
Джемма поперхнулась и уставилась на Блейка квадратными глазами.
— Француз, француз, а сразу понял о чем речь, — сказал Блейк бесстрастным тоном и положил трубку.
— Блейк, какой ужас! — Джемма всплеснула руками. — Что ты натворил?
— А что я натворил? По-моему, именно то, о чем ты просила. — Блейк смотрел на Джемму в упор. — Если передумала, срочно звони ему и говори, мол, так и так, мой работодатель свихнулся от любви ко мне, дико ревнует и готов удариться во все тяжкие, лишь бы заполучить меня для себя самого.
Джемма перевела дыхание и тихо сказала:
— У меня нет ни малейшего желания с ним общаться, но ты-то каков, а? Кому нужен такой натурализм? Ты что, хотел растоптать его чувства?
Блейк пожал плечами и медленно произнес:
— Надо во всем быть последовательной, дорогая моя! Сообщи ты ему вариант «от ворот поворот» самым высоким стилем, его чувства к тебе пострадали бы ничуть не меньше…
Нет, все-таки у мужчин убийственная логика! — подумала Джемма, а вслух сказала:
— Может, ты и прав, но рубить с плеча все же не следовало бы. Что теперь будет с проектом, который Филипп собирается финансировать?
— Этому проекту пару минут назад я послал воздушный поцелуй, — сказал Блейк и улыбнулся.
— Ты это серьезно? — Джемма бросила на него недоверчивый взгляд. — Разве можно так?
— Можно и даже нужно. Потому что один из первых уроков, усвоенных мною в игре «большой бизнес», отучил меня от самодовольства или, если угодно, от надувания щек. Иными словами, пока не оформлен соответствующим образом документ, договор, контракт и так далее, все типы и типчики, с которыми договариваешься на словах, надувалы. Ясно?
Джемма кивнула и понеслась на кухню за стаканом воды на ночь.
— Блейк, кажется, я кое-что поняла, — сказала она, когда вернулась.
— Понять никогда не лишне. — Блейк пожал плечами.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего. Абсолютно ничего…
Они вместе поднялись наверх.
У двери своей спальни Джемма расхохоталась.
— А ты, Блейк, от скромности не умрешь! Это надо же сказануть такое… Оказывается, я лишилась дара речи…
Блейк улыбнулся, чмокнул ее в щеку и произнес:
— Джемма, запомни на всю оставшуюся жизнь. Я слов на ветер не бросаю.
Два дня без Джеммы все равно что два года каторги… В заводских цехах ни души: стеклодувы отдыхают… Две недели рождественских каникул — вынь да положь. И офисных он распустил сдуру… Ну и чем теперь заниматься? Слоняться по пустому дому?