Блейк надел куртку и отправился на пляж. Нужно бы кое-куда позвонить, обговорить кое-какие дела… В конце концов, так не бывает, чтобы все офисы мира разом уходили на каникулы. Не бывает, это верно, размышлял Блейк, но собраться с силами и заняться делами, если откровенно, нет большого желания.
Однако одно важное дело на исходе вторых суток он все же одолел. Интересно, что скажет Джемма, когда он вручит ей презент со значением?
Блейк достал из кармана бархатный футлярчик, постоял, подумал, снова убрал.
А может, она вообще ничего не скажет? Возможно такое? Вполне. То есть просто турнет его к чертовой бабушке, да и все. Возможно такое? Вполне… Послала же она куда подальше Филиппа вместе со всеми его чувствами! Между прочим, не без его участия… Блейк поморщился.
Хотя с чего бы это ей его посылать? Да вроде не с чего… Мартину он отец. И теперь он богатый. Правда, не такой богатый, как Филипп…
Но и не бедный же, в самом деле. И здоровый, кстати сказать. Разве такими мужиками бросаются? А может, и бросаются… Кто их поймет, этих женщин!
Блейк остановился. Нет, все-таки с какой стати ей давать ему от ворот поворот? Ну с какой?
Так ничего и не надумав, Блейк нашел под ногами гальку покрупнее, с силой запустил в море и зашагал вдоль берега, решив, что Джемме от него все равно не отвертеться.
Знать бы, в какое время она прикатит. Блейк посмотрел по сторонам, взглянул на небо. Светлый день, на сумерки никакого намека. Джемма терпеть не может ездить в темноте. Значит, у него есть еще время пробежаться до маяка и обратно. Да и стол накрыть к ее приезду успеет. Он, конечно, не шеф-повар, но в холодильнике полно всякой всячины, так что не пропадет!
Было двадцать минут пятого, когда Блейк услышал, как клацнул ключ в замке входной двери. Он вошел в кухню, включил чайник и придирчивым взглядом обвел плоды своего кулинарного искусства на обеденном столе.
Возможно, Джемма скажет, что рыбные палочки, пицца и салат — вещи несовместимые, зато Мартин сметет все за милую душу.
Блейк услышал, как в холле по паркету протопали кроссовки, и вот уже в проеме двери показался Мартин.
— Здорово, Блейк! — сказал он запыхаясь. — Ну чего, сгоняем на великах до маяка? Или уже поздно?
У Блейка упало сердце.
— Поздновато, старик, — пробормотал он. — Давай завтра утром, а? В Японию я улетаю послезавтра, так что завтра с утречка прокатимся. Годится?
— Заметано! — тряхнул кудрями Мартин. — Это я просто так ляпнул про сегодня. Есть хочу, как сто волков! — Он бросил взгляд на стол и присвистнул. — Ты это все сам?
Блейк щелкнул каблуками.
— Так точно, ваша честь!
Мартин засмеялся и бросился ему на шею.
— Ну ты, Блейк, даешь! Ты просто супер!
Блейк проглотил ком в горле. Он прижимал к груди сына и подумал о том, что в жизни ему ничего больше и не надо.
— Старик, — сказал он хриплым голосом, справившись с волнением, — а я-то думал, ты у бабушки основательно подзаправился.
— Ага, щас!.. — протянул Мартин. — Знает ведь, что я терпеть ненавижу луковый суп, а только и слышу, что это полезно.
— Бабушка права, — сказал Блейк, опуская его на пол.
В кухню вошла Джемма с багажными сумками.
— Вот и мы! — сказала она и, поставив сумки на пол, подошла к столу. — Ну и ну! Вот это сюрприз!
— Мамочка, классно, да? Не то что у бабушки! — вставил свое слово Мартин.
— Придержи язык, маленький сплетник! — Джемма погрозила сыну пальцем. — Не смей обижать бабушку!
— А ты, Джемма, прекрасно выглядишь, — сказал Блейк, не сводя с нее глаз.
Джемма и в самом деле посвежела и похорошела, как это часто бывает, когда случается хорошее расположение духа.
— Просто у меня новая блузка, — засмеялась она радостным смехом и прошлась по кухне плавным шагом, как манекенщица.
— Тебе очень к лицу, — сказал Блейк, подумав, что красавица всегда красавица, даже в джутовом мешке.
— Блейк, умираю как есть хочу! Ты на все руки мастер! Ну-ка… — Она взяла кусок пиццы, откусила. — Восторг! Как хорошо дома!
Да, дорогая, да, моя милая! — думал Блейк, дотрагиваясь до коробочки с кольцом у себя в кармане. Когда лучше надеть ей кольцо? Здесь, на кухне, или когда они останутся вдвоем? Может, прямо сейчас? Или чуть позже?
— Давайте пить чай, — сказал он бодрым тоном, обдав кипятком заварочный чайник. — Скажи-ка, Мартин, а к бабушке Санта-Клаус приходил? — обернулся он к сыну.
— Приходил, — сказал Мартин с набитым ртом. Не поднимая глаз, положил на бутерброд с ветчиной кусок сыра, сверху рыбную палочку и, откусив, добавил: — А как же!
Джемма вскинула брови и покачала головой. Блейк не понял, что означает и кому адресован этот жест, но выяснять не стал.
— А что Санта-Клаус тебе принес?
Мартин нахмурился, положил бутерброд на тарелку, вылез из-за стола и направился к сумкам.
— Что принес? — Он открыл одну из сумок. — Пижаму с кроликами на карманах, вот что. С кроликами, прикинь? — Достав пакет с пижамой, он скорчил жалобную рожицу и посмотрел на Блейка.
Блейк придал своему лицу скорбное выражение и развел руками. Мол, ничего не поделаешь…
— И еще Библию с картинками. Для малышни… — Мартин растянул губы в презрительной улыбке.
— Марти, будь мужчиной! — заметила Джемма. — Подарки получают с благодарностью. Любому подарку надо радоваться, ведь их дарят с любовью.
Прекрасно, просто великолепно! Именно так он и скажет, когда настанет роковая минута, размышлял Блейк.
— Это еще не все! Блейк, приготовься! — Мартин извлек из сумки плюшевого мишку. — Мне подарили мишку. Как тебе этот прикол? — Он поддал игрушку ногой, и она чуть не угодила в мойку.
Джемма вскочила и успела спасти мишку.
— Мартин! Разве можно так?! — сказала она, прижимая игрушку к груди. — Бабушка тебя так любит, она нас ждала, покупала подарки… Откуда она могла знать, что тебе не понравится плюшевый мишка? Между прочим, не все дети в Рождество получают подарки. Не у всех есть деньги, чтобы ты знал. Ступай к себе и подумай об этом.
— Вот возьми и отправь этим детям мои подарки, — заявил Мартин и, демонстративно топая, вышел из кухни.
Джемма налила себе чаю, отхлебнула пару глотков с видимым удовольствием, потянулась за бутербродом.
— Чаю мне как раз недоставало, — сказала она и допила чашку до конца. Помолчав, заметила: — Знаешь, после того как мы возвращаемся от мамы, Мартин всегда возбужден сверх меры. По-моему, это просто выброс накопленной энергии, ведь она ему ничего не разрешает.
— Возможно, — кивнул Блейк. — Только зря ты ему выговаривала за критические высказывания насчет подарков. Во-первых, Мартин еще ребенок, а во-вторых, он, на мой взгляд, не из тех детей, кто играет в мягкие игрушки. Твоей матери пора бы об этом знать.
— Возможно, ты прав… — Джемма задумалась. — Но, с другой стороны, нельзя потакать его капризам, потому что ни мне, ни тебе не нужен слюнтяй, закатывающий истерики по поводу и без повода.
Возразить Блейку было нечего. Джемма угодила в самую точку.
— С тех пор как умер папа, мама сильно сдала, — прервала Джемма затянувшуюся паузу и налила себе еще чаю. — То и дело рассказывала мне, какая в этом году была удачная предпраздничная ярмарка. Наверняка подарки Мартину выиграла в лотерею.
Блейк вскинул брови. Он не понял, шутит Джемма или нет.
— Я не шучу, — сказала она, перехватив его недоуменный взгляд. — На бутылке с пеной для ванны, которую она мне подарила, так и осталась бирка с номером лотереи.
Блейк вышел из-за стола, сполоснул чайник и насыпал свежей заварки. К матери Джеммы он никогда не питал особой симпатии, но сейчас внезапно почувствовал укол совести. Ведь он никогда не утруждал себя размышлениями об отношениях матери и дочери. А надо бы! Бедная Джемма… С такой матушкой, как у нее, не очень-то в жизни преуспеешь. Неудивительно, что Джемма выскочила замуж за Адриана. А что было делать послушной дочке? Все лучше, чем вечная промывка мозгов милой мамочки…