— Как это? — Мартин вскочил.
— Сыночка, сядь, пожалуйста. Блейк — твой родной отец.
— Вот это да! — протянул Мартин, медленно опустился на стул, прищурился и уставился в одну точку.
— Сына, ты что, расстроился? Не рад? — Джемма поднесла ладонь к горлу. Стало трудно дышать.
Мартин взглянул на нее, покосился на стул, на котором всегда сидел Блейк, и произнес запинаясь:
— Рад… очень даже рад! Но ты… ты же знаешь… я ненавижу… всегда злюсь… когда не понимаю…
— Марти, не злись, успокойся!
Он нахмурился и покачал головой.
— Марти, что тебе непонятно? Спроси — я отвечу. Пожалуйста! Этот разговор очень важен для нашей дальнейшей жизни.
— Тогда скажи, почему Блейк… почему папа никогда не приходил ко мне, когда я был маленьким?
— Марти, папа не знал, что у него есть ты…
— Разве так бывает?
— Бывает… Редко, но бывает.
— Не зли меня! — крикнул Мартин звонким голосом. — Не хочу ничего спрашивать, сама все скажи, вот…
Джемма проглотила ком в горле и быстро-быстро заморгала, прогоняя слезы.
— Марти, это я во всем виновата, — сказала она охрипшим от волнения голосом и откашлялась.
Бедный ребенок! Нелегко ему сейчас… Ведь неожиданная радость — это тоже стресс.
— Сыночка, мы с твоим папой как-то раз сильно повздорили. Я взяла и ушла домой. Ты тогда еще не родился. Я его ждала-ждала, а он так и не пришел. И вот тогда я вышла замуж за Адриана. А с Блейком… с твоим настоящим папой… мы встретились снова только в этом году… летом.
— Встретились, и что?
— И он на меня ужасно рассердился за то, что я ему еще раньше не сказала, что у него есть сын.
— Он что, из-за меня наш дом купил? — Мартин обвел взглядом кухню.
— Ну да! — оживилась Джемма. — Из-за тебя, конечно же из-за тебя. Он сказал, что хочет жить вместе с тобой, а я сказала, что правильно, что так и надо. Я решила, пусть ты узнаешь его получше, подумаешь хорошенько и поймешь, нужен ли тебе…
— Мой родной папа? — прервал ее Мартин и улыбнулся.
Джемма заплакала.
— Мам, ты что? — Мартин сделал протестующий жест. — Не надо, не плачь, — добавил он участливо.
Джемма вышла из-за стола, подошла к сыну, обняла. По щекам у нее текли слезы и капали ему на макушку.
— Прости меня, дорогой мой сынуля, — произнесла она вполголоса и всхлипнула.
— За что? — Мартин заерзал, стараясь ее отстранить.
— За то, что не рассказала тебе обо всем раньше.
— А что тут такого, мамочка? Ты же не виновата, правда? — Он произнес эти слова с той же самой интонацией, с какой она иногда утешала его в трудную минуту. — Ты же совсем не виновата, что поженилась с другим папой, раз Блейк… — он споткнулся, — раз этот папа долго не приходил, — добавил он и сдвинул брови.
— Солнце мое! — Джемма мысленно всплеснула руками и поцеловала сына в макушку. — Ты у меня самый-самый… — произнесла она шутливо их заклинание.
— И ты у меня самая-самая.
— Сыночка, я тебя очень люблю! — сказала она, обвила его руками, крепко прижала к себе и подумала: никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось, она не забудет это мгновение. Ее великодушный благородный сынишка только что совершил поступок, какой не всякому взрослому по плечу.
Возможно, в будущем он ее в чем-то и упрекнет, хотя вряд ли… Но даже если… даже если когда-нибудь Мартин предъявит ей какие-либо обвинения, она ему все простит за то, что он понял и поддержал ее в непростой момент ее жизни.
— Мам, — Мартин начал брыкаться, — я тебя тоже очень люблю, но только терпеть ненавижу, когда ты меня тискаешь, вот…
Джемма разомкнула кольцо своих рук, постояла, подумала, налила воду в чайник.
— Мам, а когда папа вернется? — пробасил Мартин. — Ты же так и не сказала.
— В пятницу. Через неделю… А что?
— Жаль, ведь каникулы уже кончаются. Мам, а давай завтра сходим в кино, а то послезавтра воскресенье, а потом в школу…
— Давай! А когда?
— Сразу после обеда, ладно?
— Хорошо, сразу после обеда и пойдем. Да, вот еще что! Пока не забыла… Марти, ты в школе про папу пока никому ничего не говори. Он приедет, позовем твоих друзей, и ты всех с папой познакомишь. Договорились?
— Договорились!
Блейк обещал вернуться в пятницу вечером, в крайнем случае в субботу, если непредвиденные обстоятельства вынудят его задержаться на сутки в Лондоне.
В четверг утром Джемма уже не находила себе места. Весь Уикстон, где все друг друга знают, бурлил, кипел, клокотал…
— Вы только подумайте, миссис Давенпорт, оказывается, та еще штучка!
— Как, вы еще не знаете? У Мартина Давенпорта отец вовсе не Адриан Давенпорт, ныне покойный, а наш Бизнесмен года — мистер Блейк Адамс!
— Может, несчастный Адриан оттого и в рюмку заглядывал, что на душе у него вечно было муторно. А вы как думали? Если, допустим, в один далеко не прекрасный день стало известно, что мальчик не от него… Ужас! Кошмар! Бедняге только и оставалось, что не вписаться в поворот!
— Поставьте себя на его место! Если душа болит, а сердце ноет, тут уж без болеутоляющего, без градусов — без поддачи, одним словом, никак не обойтись!
Джемма пришла в ужас, когда до нее дошли эти пересуды.
А Мартин, конечно, был потрясен. Каждый считал своим долгом справиться, правда ли, что Блейк Адамс его отец.
И зачем только он поделился радостной новостью со своим лучшим другом Кристофером?
Джемма страдала. Все, конец! Больше она не желает ломать комедию. Служи она у какой-нибудь супружеской пары — куда ни шло! Но вести дом и хозяйство у отца своего ребенка — увольте!
Конечно, со временем все сгладится, позабудется, но сейчас, сегодня, ей от этой мысли не легче.
Блейк, разумеется, начнет уговаривать остаться. Его не волнуют всякие дрязги. Говорите, что хотите, — ему все равно! Бесподобная черта характера… Джемма вздохнула. Остается лишь позавидовать. Блейк наверняка найдет какой-нибудь выход из создавшегося положения, но ей-то что?
А то, что ситуация, дорогая Джемма, создалась весьма двусмысленная! — подсказывал разум. Ты бы, милая, лучше подумала о том, как укрепить свою репутацию. Неизвестно, какая поддержка понадобится тебе в будущем! Джемма покачала головой.
Ладно, решено! Миссис Давенпорт жить с мистером Адамсом под одной крышей не станет. Вот только соберется — и всем спасибо, все свободны! Теперь она Блейку, разумеется, в тягость… Разве нет? Сердце заныло.
Да, да! — оживился разум. Какой от вас прок, миссис Давенпорт, если у мистера Адамса появился родной сын?
Джемма металась как раненый зверь.
Все правильно! Она без малейшего сожаления расстанется с этим домом, с налаженным бытом, с шикарным видом из окон на Северное море. Она уедет, она должна уехать, просто обязана, чтобы не потерять себя.
Тук-тук-тук! — стучало сердце. Оно толкалось, колотилось, но до разума достучаться не сумело.
В ночь со среды на четверг Джемма не сомкнула глаз.
Вот Блейк вернется, и она немедленно удалится… С гордо поднятой головой, сохраняя чувство собственного достоинства. А чего ей ждать? Разве что благодарности за добросовестный труд горничной, кухарки, экономки, прачки…
Джемма вскочила и помчалась на кухню. Выпив чашку крепкого кофе, захотела разнести все в пух и прах. Нервы были на пределе. Джемма, не расходись! — приказала она себе. Спокойствие сына превыше всего. Она держала себя в руках, когда кормила его завтраком, и потом, когда провожала в школу. Но, вернувшись домой, дала волю гневу. Металась из комнаты в комнату, перекладывала с места на место какие-то вещи, мерила шагами гостиную…
Все, все, все! — сердце бухало в ребра, трепыхалось в горле, пульсировало в висках.
Придется поставить все точки над «i». Всего хорошего! Она так Блейку и скажет.
Чего уж тут хорошего? Хорошего мало! — разум не отказал в удовольствии подпустить шпильку.