Пальцами обхватываю широкие цилиндры, и в голове проносится воспоминание о том, как несколько минут назад я трогала член Мирта. Судорожно сглатываю, и в этот момент мы отрываемся от земли и резко взмываем ввысь.
От высокой скорости захватывает дух, а когда понимаю, что управляю стрекозой сама, в груди становится щекотно.
Мирт держит руки на моей талии, то и дело, соскальзывая вниз. То на живот их положит, то на бедра. Я тоже не могу сидеть смирно — он постоянно целует мои ключицы, легонько прикусывает кожу на шее, и контрольным выстрелом в задницу упирается каменный член. Чувствую, как кровь закипает, и мозг плавится. Каждую минуту отслеживаю показатели температуры воздуха в кабине и удивляюсь, почему показывает двадцать три, когда мне кажется, что все сорок!
Послать все к черту и заняться любовью прямо в этом тесном пространстве, пролетая над городом, не дает чувство ответственности. Отвлекаться опасно, хоть и безумно хочется. Поэтому на протяжении пути Мирт инструктирует меня по пилотированию этой крошки, а я впитываю его наставления как губка и подумываю обзавестись такой же.
Когда на горизонте виднеется темное пятно леса, Мирт возвращает свои руки на штурвал, накрывая мои. Прикусываю губу, и спиной чувствую, что ему тоже тяжело дается эта вынужденная близость. Стоит представить, что я с минуты на минуту окажусь наедине с двумя мужчинами, которые давно и четко обозначили свои желания на счет меня, волнение начинает переходить в панику.
— Эйра, детка, ты дрожишь.
Горячая ладонь ложится на мой живот и прижимает крепче. Прикрываю глаза и пытаюсь вдохнуть поглубже, но нервы коротят, и получается рваный всхлип.
— Мы не сделаем тебе ничего плохого, малыш. Только то, чего ты захочешь сама. Бояться не надо.
Тихий спокойный голос немного успокаивает, но внутри все равно вулкан. Он уже проснулся, и пока его огонь не выплеснется наружу, легче мне не станет.
— Бояться надо вам, — пытаюсь шутить, облизывая пересохшие губы, — я много чего хочу!
— Оу! А это уже интересно! — ухмыляется Мирт, уткнувшись мне в плечо, и плавно направляет аппарат на поляну.
Постепенно погружаемся в тень громадных деревьев, о существовании которых я и предполагать не могла. В городе, пределы которого я пока не покидала, были только многоэтажные здания, утопающие в зелени лиан, высаженных на террасах и балконах. А во дворах малоэтажек и усадеб росли по большей части кустарники и травы. Поэтому то, что я видела сейчас, поражало своим величием и вызывало божественный трепет.
— Это тоже иллюзия? — не могу оторвать глаз от мерцающих серебром темных резных листьев. Они такие большие, что в каждый можно завернуться, как в одеяло. Еле колышущиеся пушистые ворсинки на поверхности так и манят их потрогать.
— Нет, Эйра. Это создано творцом наших планет.
— Никогда не слышала о таких деревьях. Разве что в фантастических рассказах.
— Зато теперь увидела своими глазами! Думаю, на твоей Земле были похожие, — Мирт опускает боковое окно и, осторожно взяв меня за запястье, протягивает мою руку к листве.
— Да-а-а! — Восторженно вздыхаю я, когда мягкие как перышко листья щекочут кончики пальцев, — теперь бы мамонтов увидеть, и можно умирать!
Конечно же, я шучу! Моя жизнь только началась, и прощаться с ней было бы великой глупостью. В эту секунду я задумываюсь над тем, что домашние развлечения вроде готовки и выбора нарядов, нужно разнообразить походами на природу. На Гее есть тысячи уникальных мест, которые стоило бы увидеть. Благо, компания у меня подбирается подходящая! С ними не будет страшно. Вся моя жизнь прошла в замкнутом пространстве, и поэтому покидать дом, где все знакомо, немного боязно. Уверена, рядом с этими мужчинами я буду в безопасности, и без колебаний смогу воплощать свои мечты о путешествиях.
— Ты что такое говоришь?! — замечаю резкую перемену на лице Мирта, и его напряжение отзывается звоном в мышцах.
— Я пошутила…
— Плохая шутка. Ужасная!
— Ладно тебе. Не так выразилась…
Мирт оплетает мое тело руками и прижимает к себе еще крепче, будто так он сможет закрыть меня от всех невзгод, печалей и даже смерти. Он припадает губами к моей голове и, затихнув на несколько секунд, целует волосы.
Никогда еще я не чувствовала себя такой нужной, как сейчас. Во время жизни на «Терре» ни один из близких мне людей не позволял себе слабости признаться в любви к другому. Родители не проявляли чувств к детям, мужья не были ласковыми с женами. Общество живых роботов, летящих в никуда и живущих лишь ради долга. Новорожденных воспринимали как преемников. Обучение, служба, и никаких сентиментов. Умерших — как отработанный материал. Минутная почесть, запись в книге капитанов, и все. Ради этого они жили?