Да, меня тошнило, да, кружилась голова…И мы не предохранялись ни с Каем, ни с Миртом… но я не могу иметь детей!
«Эйра, ты действительно беременна! И сейчас не важно, кто отец! Тан единственный человек, кто мог бы им оказаться, согласно закону,» подсказывает Фрэдо.
Снова пытаюсь найти глазами источник звука, ибо мне кажется, что я просто сошла с ума. Все это бред! Такого не может быть!
«Эйра! Эта ложь во спасение! Скажи, что отец ребенка Тан, либо и тебя, и Старса казнят на площади. А после примутся за Кая и Мирта. Ты этого хочешь?»
— Если я и правда беременна, то… — я прикрываю веки, чтобы собраться с силами. Подобные слова даются с большим трудом, — отцом может быть только Тан.
Смотрю на бывшего мужа, и тот меняется в лице.
— Ложь! — вскрикивает он, переходя на визг, — она лжет!
Эта истерика вызывает интерес королевы, и та впечатывает тяжелый взгляд в своего нового любовника. Я понимаю, что это мой единственный шанс на спасение и решаюсь идти до конца.
— Я люблю тебя, Тан! Как ты можешь предать меня и своего ребенка? Мы же столько лет пытались, и вот теперь когда наконец, получилось, ты отказываешься от нас?
Мне так плохо физически, что пустить слезу не составляет труда. Внутри меня накоплено столько напряжения, что стоит появиться одной слезинке, как остальные льются водопадом, и я истерично причитаю о преданной любви и о малыше, которого не хочет отец.
— Ах ты… — тонкие пальцы Геи медленно, подрагивая ложатся рукоятку тонкого ножа для фруктов, — как же ты посмел?!
Тан стоит неподвижно, будто его ноги вросли в пол, и Гея, не раздумывая, замахивается ножом и бьет прямо в пах Тана.
— Сука! — вопит от боли Тан, хватаясь за раненное место, и кровь льется по ногам, насквозь пропитывая его брюки.
— Лжец! Как ты мог! — не останавливается Гея и продолжает наносить удар за ударом, пока Тан не падает без сознания.
Меня тошнит прямо на него, но не чувствую ни капли неловкости. Именно такой конец заслужил этот гад.
Через несколько секунд все утихает. Тяжелое дыхание королевы звучит слишком громко.
— Извини, — ровно, будто ничего не произошло, Гея подает мне салфетку, чтобы вытерла лицо, и, переступив через тело моего бывшего мужа и своего фаворита, покидает ложу.
Варюшка растерянно убегает с места казни, и вместо нее на сцену поднимаются двое рабов и освобождают Старса.
— Вы свободны, принцесса. Прикажете доставить вас домой? — слышу позади себя голоса тех же мужчин, что привезли меня сюда, и, глядя на черную лужу крови под ногами и измученного пытками Старса, над которым порхают медики, киваю.
— Да. Только мужа заберу.
Через пару часов мы оказываемся дома, но сюрпризы на этом не заканчиваются.
— Моя госпожа! — Фрэдо отвешивает низкий поклон, когда я появляюсь на пороге, и пока медики вкатывают капсулу со Старсом, изображает покорность и подчинение, слившись с мебелью.
На его лице отрешенность, присущая всем рабам, но стоит посторонним покинуть дом, все меняется.
— Госпожа моя, желаете массаж?
Что он несет, господи?! Какой массаж?
Фрэдо бросается ко мне, бегло осматривает лицо, шею, руки. Он собран и серьезен, и это совершенно не сочетается с тем, что он говорит.
«Скажи, что тебе не нужен массаж. Ты хочешь спать» — строго смотрит на меня.
— Нет, Фрэдо. Я очень хочу спать. И дай что-то успокоительное, — вымученно постанываю, и глазами ищу, на что бы присесть.
— Как прикажете, принцесса.
Фрэдо нависает надо мной, заносит руки над головой и начинает ими водить, не прикасаясь. Кожа на его ладонях пару раз загорается синим, будто внутри нее встроены лампочки, и я хмурюсь, не понимая, что происходит.
«Тихо, Эйра. Тихо»
Послушно иду в спальню, где зашторены окна, следуя приказу моего раба, ложусь в постель, и пока шелестят покрывала, Фрэдо безошибочно снимает с меня крошечные устройства, похожие на рыбью чешую, и накрывает их подушкой.
— Отдыхайте, моя госпожа, — Фрэдо берет меня на руки, выходит за дверь моей спальни и ставит на пол возле перил.
«Не произноси ни звука. Не двигайся. В доме полно жучков»
Киваю, наблюдая за тем, как он сдирает с плеча тонкую прозрачную ленту и прикрепив ее к стене, набирает комбинацию чисел.
— В гостиной чисто. В остальных помещениях лучше не появляться, — наконец, слышу его голос по-настоящему, и только сейчас на меня обрушивается понимание того кошмара, что происходит с нами.
Фрэдо мгновенно реагирует на надвигающуюся истерику и успевает крепко прижать к себе, прежде чем я начинаю вопить от ужаса, страха и боли.