— Ну вот, — улыбается тот, что в синем, и я уверена, что на щеках под густой короткой бородой у него точно есть ямочки, — так уже лучше. Я Кай. Твой доктор. Ничего, что на ты?
Не успеваю и рта открыть, как подключается второй.
— Мирт. Помог посадить твою консервную банку с наименьшими потерями, капитан Эйра.
Его карие глаза буквально искрятся, заражая меня легкостью и энергией. Обращаю внимание на густую шевелюру, что мягкими волнами едва касается его плеч, и, чувствуя непреодолимую тягу потрогать этих двоих, сжимаю руки в кулаки. Таких мужчин не бывает! Я не верю своим глазам!
Я не имела перед глазами подобного обращения с женщиной, поэтому их улыбки, мягкость кажутся нереальными. Будто я снова надела шлем альтернативной реальности, и и-робот проецирует в мой мозг сказки.
— Так это вам я обязана жизнью?
— Я бы не бросался такими громкими словами, — легко смеется Кай.
— Но от благодарности не откажемся, — Мирт подходит ближе и накрывает мои руки своей мягкой горячей ладонью, а мне кажется, что кровь становится огненной. В его жесте нет дурного подтекста. Наоборот, чувствую его желание защитить, позаботиться, успокоить.
— Спасибо, — во рту так сухо, что слова даются с трудом, но врач будто чувствует это, и тут же перед моим лицом оказывается стакан с бесцветной жидкостью.
Я не успеваю опомниться, как выпиваю все до дна через тонкую трубочку. Ощущение, что меня просто околдовали, заговорили, но опять же я доверяю этим двоим.
— Твой организм быстро адаптируется, но некоторое время придется побыть под наблюдением.
Чувствую импульс страха, от того, что Кай оставит меня на других медиков, но он снова считывает меня.
— Мы всегда будем поблизости. Позовешь, мы тут же придем.
Ловлю себя на мысли, что мне хочется, чтобы эти двое вообще не уходили. А еще лучше обняли, окутали своей теплой мягкой энергией, в которой безопасно и уютно.
Замечаю, что мои спасители переглядываются, и чувствуется в этом некая неловкость.
— Здесь ты в безопасности, Эйра, — подытоживает Кай, ставя точку на неловком молчании.
— А там? — взглядом указываю на дверь, за которой скрылись женщины.
— Скажем так, — Кай задумчиво потирает свою красивую бороду, — не все рады вашему появлению на планете.
— Но мы рады! — уточняет Мирт, — очень рады!
Я не выдерживаю, и мой звонкий смех заполняет палату. Вижу добрые глаза и хохочу еще заливистее, громче, осознавая, что это уже напоминает истерику, переходящую в плач, но остановиться не могу.
— Все хорошо, маленькая. Все хорошо.
— Все позади. Теперь ты с нами.
Прихожу в себя от бархатного голоса и нежных поглаживаний по голове, спине, и не верю своим ушам. Никто и никогда не говорил мне подобных слов. Мама умерла рано, отец не любил все эти нежности, а Тан…он вообще, кажется, и не знал, что такое доброта.
Волнение становится еще сильнее, когда понимаю, что нахожусь в тесных объятьях двоих мужчин, которые не жалеют ласки для меня. Это так странно и стыдно, что щеки мгновенно вспыхивают, и я отстраняюсь.
Они снова улавливают мое настроение и отпускают, давая понять, что никакого подтекста в этом утешении не было. Но мне все же неловко, хоть и спокойно.
— Тан жив? — решаю разбавить свое умиротворенное состояние ложкой дегтя и прислушиваюсь к себе. Какой ответ я хотела бы слышать? Стыдно признаться даже самой себе.
— Беспокоишься о нем? — Кай скрещивает руки на груди, мгновенно становясь холодным и жестким. Таким он мне не нравится. — Он о тебе не думал, когда…
Кай, не договаривая, сжимает челюсти, и лицо становится суровым. Хоть картину с него пиши — «Демоны во плоти».
— Как бы там ни было, он мой напарник.
— И муж, — продолжает злиться врач.
— По законам корабля, — уточняет Мирт, отмахиваясь, будто считает эти законы глупостью.
Я не понимаю, чего хотят от меня услышать эти мужчины, зато начинаю осознавать, что я поддалась эмоциям. Повелась на хорошее отношение и открылась. Кажется, зря.
— Так он жив?
— Да, с ним все в порядке, — сухо отвечает Кай и покидает палату.
Провожаю его взглядом, не понимая, почему он так резко изменился.
— Я хочу увидеть его. Это возможно? — поворачиваюсь к Мирту, который тоже отстранился. Стоит далеко, да и делает вид, что изучает что-то в своем плоском устройстве.
— Конечно. Ты же не пленница и вправе делать все, что захочешь. Но я бы не советовал.
Держу язык за зубами, чтобы не рявкнуть что-то вроде «я не нуждаюсь в советах». Все-таки, на сколько я понимаю, от милости этих мужчин зависит степень тяжести моего пребывания здесь.