Шурик и Пашка были очарованы, увидев, что мать выносит во двор кучи вещей.
- Мам, а что это будет?
- Нужно место освободить. Я договорилась про двухярусную кровать.
- Как это – двухярусную? – большими буквами в двух парах детских глазах читался вопрос.
- Ну, знаешь, есть такие двухэтажные кровати. Ты старший, будешь на втором этаже спать, Паша ещё маленький – на первом.
- Двухэтажная? – Шурик был в восторге. Повернулся к Паше: - Это как у Верки и Любки, помнишь?
Пашка помнил соседские спальные двухэтажки, потому что на лице его расплылась радостная и неверящая улыбка, и он вопросительно посмотрел на мать.
- Да?
Лиза покачала головой, улыбаясь. Для них это приключение, оказывается.
- А малышу отдадим манеж? – спросил сообразительный Шурик.
- Ну да.
- Класс! – он мельком заглянул в дом и восторженно распахнул свои карие, так похожие на Сашины, глаза: - Ты сделаешь нам с Пашкой отдельную комнату с двухэтажной кроватью?
Лиза, устало согнувшаяся было над очередной кипой вещей, распрямилась, пожала плечами.
- А можно мы поможем? – Шурик даже подпрыгнул от избытка чувств. – Правда, Пашка, поможем?
Тот согласно кивнул, и улыбка стала шире. «Тоже мне помощники», - молча хмыкнула Лиза.
- Ура! Мама! – и Шурик кинулся на шею. Потом усадил её на стул и стал сновать, таская и перекладывая туда и сюда вещи. Пашка помогал ему, поддерживая тюки и коробки, хотя больше суетился и мешал.
Уборка растянулась на два дня. Вещи пришлось вытаскивать, перебирать, раскладывать по кучам – нужные отдельно, те, что можно кому-то отдать, и ещё куча – совсем негодные. Чтобы найти место для того, что ещё пригодится, пришлось основательно перебирать шкаф в первой комнате. Шурик на удивление хорошо справлялся с этой работой. Лиза и раньше замечала, что он любил сортировать игрушки или ложки по видам и размерам, и тут, видимо, работа была похожа на эту игру. Складывала аккуратно уже она сама, а Пашка иногда мог переложить или что-то отнести.
К радости всех были найдены множество ценных вещей – несколько мешков с малышовыми вещами (что они там, Лиза и так знала), сломанный трёхколёсный велосипед, кое-какая хозяйственная утварь, переселенная во двор – дырявое ведро, треснувшие памятные пластиковые табуретки, коробки с позабытыми игрушками, доски неизвестного происхождения и назначения. Шурик, удивлявший Лизу эти два дня своей хозяйственностью, предложил сколотить из них столик в их комнату.
- Я же буду учить уроки! – сказал он с гордостью. И Лиза подумала, что совсем не задумывалась, хочет ли сын учиться, ходить в школу, учить эти самые уроки...
***
Когда наконец узкая маленькая комнатка была очищена от хлама, Лиза, внимательно отслеживавшая все Сашины вещи, убедилась, что Варя была права. Свитеров, зимней одежды, обуви, самых громоздких, объёмных вещей, дома не было, а то, что оставалось, было не жаль и выбросить. И новые трусы с картинкой тоже, кстати, не нашлись.
Заехавший на следующий вечер Вовка-сосед привез и собрал двухярусную кровать. Найденные в кладовке доски подпилил и приладил к подоконнику, сделав вполне сносное рабочее место для будущего школьника, на стену рядом навесил скромную полочку и прикрутил крючки для одежды возле двери.
- Ну вот, парни! – как всегда громко и жизнерадостно пророкотал он. – Теперь у вас отдельный угол. Хозяйствуйте!
И довольный то ли хорошо сделанной работой, то ли отсутствием Сашки, потопал домой.
***
Усталость этих двух дней и осознание своей слепоты отзывались физической и душевной болью. Лиза лежала на топчане и ковыряла душевную рану - вяло пыталась подсчитать сколько денег приносил муж ей в последние месяцы. Без бумаги и карандаша получалось плохо. Пришлось пересилить себя и сползти за писчими принадлежностями. Так, да ещё и с календарём, дело пошло быстрее. День за днём Лиза отматывала назад последний месяц, второй, сколько могла – предыдущие. И горечь всё больше и больше накрывала её.
Даже если брать за базовую ту цифру, которую Саша озвучил как официальную зарплату, да вычесть процентов двадцать тех, что Лиза вспомнить не смогла, да учесть оплату проезда до их садового товарищества, он приносил далеко не всё. Но ведь была ещё и та часть, которая в конверте, в кармашек, в виде шоколада и коньяка…