Вчерашний коридор был наполнен людьми, шумом, суетой, и только запах остался тем же больничным запахом: немножко хлорным, немножко лекарственным, а ещё - едва уловимым ароматом больничной еды. Лизу передёрнуло.
На скамье, напротив двери в реанимацию, сидели чем-то похожие люди. Все были серьезными, хмурыми, погруженными в себя. Лиза нажала на кнопку звонка, отполированную, немного продавленнуюв середине тысячами пальцев. Как и вчера, небыстро ей открыла дверь женщина, только теперь уже молодая. Лиза назвала фамилию и попросила встретиться с заведующим отделением.
- А! Да, да! Вы же ближайшая родственница? – после кивка Лизы девушка продолжила. - Конечно, пойдёмте со мной.
В этот раз одевать бахилы и халат не потребовалось, и Лизу сразу провели в знакомый коридорчик, где была ординаторская, только к соседнему кабинету. Там мужчина в медицинском костюме, сильно в возрасте, уточнив фамилию, порылся в бумагах и попросил Лизу расписаться в получении. И пока она в недоумении хмурила брови, читая странный перечень, что-то достал из маленького сейфа возле стола. На стол легли Колины вещи: кошелёк, часы, обручальное кольцо, золотая цепочка с крестиком, ключи… Лиза перевела широко раскрытые от ужаса глаза с вещей на врача и еле слышно выдавила из пересохшего горла:
- Что с ним? Он…
- Не переживайте, - махнул мужчина рукой. Но Лиза всё так же, боясь услышать ответ, испуганно смотрела на него. – У нас так положено – отдать вещи пациента ближайшим родственникам. Не переживайте так! Состояние вашего мужа тяжёлое, но стабильное. Ещё не все специалисты собрались, но мы уже провели ряд дополнительных исследований и предполагаем, что нужно сделать ревизию.
- Ревизию? – Лиза плохо соображала, мир чуть отодвинулся от неё за прозрачную дрожащую пелену, и она напрягала все органы чувств, чтобы услышать то, что ей говорили, ничего не пропустить и всё понять так, как надо.
- Ну да. Смотрите, - с энтузиазмом стал рассказывать доктор, - бывают такие ситуации, как сейчас, когда диагноз неясен. Нужно проверить состояние органов брюшной полости, и затем уже на месте, при открытой брюшине, определяться с тактикой дальнейшего лечения.
Коле нужно разрезать живот, чтобы понять причину его состояния? Лизе показалось, что пол под ней качнулся. Но она взяла себя в руки, встряхнула головой и сделала шаг в сторону, к раковине, которая была в углу. Доктор привстал, но Лиза прошла ещё два шага и открыла кран с холодной водой, не обращая внимания ни на что. Она долго умывалась и встряхивала головой, потом слепо нащупала на стене полотенце, и пару раз приложив его к лицу, повернулась к врачу.
- Я могу его увидеть?
Лицо доктора приняло такое выражение, будто давил в себе огромное желание посочувствовать, но поскольку у него были инструкции и должностные обязанности, не позволяющие этого сделать, преодолел свою слабость. Извиняющимся тоном сказал:
- Сейчас проводятся процедуры, персонал работает с пациентами, вынужден отказать. Распишитесь вот здесь, пожалуйста.
И пока Лиза, ничего не видя, расписывалась на какой-то бумажке, сгрёб вещи Николая, сложил в обычный прозрачный пакет, и перебрав пару бумажек на столе, вытащил историю болезни.
- Номер телефона ваш у нас есть. Будут новости – мы вам позвоним. Вот телефон дежурной медсестры, - протянул небольшой клочок бумаги, - вы тоже можете позвонить, только вечером, и справиться о состоянии мужа.
Заведующий под локоток вывел оглушенную Лизу из своего кабинета и передал женщине в белом халате, которая встала навстречу врачу из-за стола, стоящего прямо в коридоре. Оказавшись за дверью отделения, бледная как снег, с невидящим взглядом, она оперлась о стену, как и вчера. Но кто-то из сидящих на лавочке встал и усадил её.
- Девушка, девушка! Де-вуш-ка! – кто-то пытался достучаться до её сознания. Лиза сфокусировала взгляд. К ней наклонился мужчина средних лет. – Вы как?
Лиза приподняла повыше зажатый в руке пакет с личными вещами и перевела на него взгляд. Осознав, что она держит, сказала:
- Вот, вернули. Он же ещё живой, правда?
Сидящая рядом полная пожилая женщина успокаивающе похлопала её по локтю:
- Правда-правда, живой. Не волнуйся, девонька, нельзя тебе сейчас волноваться. Да и не значит это ничего. Порядок тут такой. Моего старика тоже сюда забрали, всё с него сняли и отдали мне. Сейчас переводить в отделение будут, поправляется он. Сижу вот, жду.