Лиза прислушивалась к её словам, и так же, как в кабинете врача, боялась упустить хоть слово.
- Ему стало лучше? – глянула на женщину пристально.
- А то! Сегодня уже третий день, как лучше, вот и переводят. И твоего переведут, не бойся. Ты лучше вон пойди в собор да свечу поставь.
Лиза кивнула, посидела ещё минуту, собираясь с силами. А потом встала и пошла немного неуверенной походкой. Она шла по улицам, хорошо, что больница была не очень далеко от дома, шла и всё время плакала. Какие-то люди то и дело подходили, спрашивали у неё что-то, пытались взять её за руку, но сквозь слёзы ей было плохо видно. Она вырывалась и шла дальше, приговаривая:
- Он поправится. Надо только ревизию сделать. А мне домой нужно, - и плакала, плакала, плакала…
Глава 10.
Лиза не запомнила свою первую встречу с Николаем. Ей было тогда чуть больше шестнадцати – тот возраст, когда кроме собственных проблем вроде вечных прыщей, не обращающего на неё внимания одноклассника или учительницы, орущей на учеников, практически ничего не волновало. И поэтому она не обратила внимания на мужчину, на которого, как она случайно поняла, положила глаз мать. Мало ли к кому она до этого присматривалась?
Это Николай ей потом рассказал, что впервые они встретились у Зины на дне рождения. Инна с дочерью тогда зашли поздравить хозяйку, не имея намерения остаться в силу своеобразных отношений с Зиной.
С ней мать дружила давно. Когда и с чего началась эта дружба, Лиза не знала и не интересовалась. Но Инна была искренне убеждена и не стеснялась об этом говорить вслух, что общаясь со старинной, но немного неразвитой, простоватой подругой, она приводит её к интеллигентному кругу общения, повышает её культурный уровень. А вот Зина видела в Инне не какую-то интеллигентку и умницу, у которой нужно бы чему-то поучиться, а несчастную одинокую женщину, которая прячется за всеми своими манерами и внешним лоском, как за ширмой.
Себя Зина считала счастливой. У неё была хорошая семья, муж, который её любил, двое состоявшихся сыновей. Правда, муж умер довольно рано, боль потери хоть и притупилась с годами, но так и не прошла. Но Зина всё равно радовалась, что самое главное – семейное счастье, в её жизни всё-таки было. Ну и пусть оно было коротким, но было же! Было так много хорошего, что ей вспоминалось сейчас, это её утешало, давало силы жить и радоваться подрастающим мальчишкам.
Она часто вспоминала, что муж всегда ей помогал – и уборку в доме сделать, и шторы повесить, чтобы у неё не закружилась голова, и за покупками вместе сходить, чтобы ей не носить тяжелести. Ещё любила, прикрыв глаза и ласково улыбаясь, вспоминать, что даже ночью муж вставал к сыновьям, когда они были маленькими, давая ей выспаться, что для неё, не балованной послевоенным детством, было чем-то из области сказочного и невозможного. А вот у Инны, что бы она о себе ни рассказывала, счастья этого не было. Не было понимания и уважения любящего мужчины, радости ощущать себя любимой и оберегаемой, нужной, желанной.
Зина, часто бывавшая в гостях у Инны, стояла несколько особняком среди её подруг, поскольку никогда не участвовала в их посиделках на кухне за чашкой кофе и сигаретой. Она, во-первых, не курила, а во-вторых, не разговаривала на те темы, которые любили обсудить остальные подруги. И когда ей случалось зайти, а на кухне заседали эти «тёти-крокодилицы», как их про себя звала Лиза за постоянное злое зубоскальство, находила повод тут же уйти.
Объясняла это тем, что не любила компаний. Но если приходила «на чаёк», то всегда приносила свои чудесно-вкусные печеные или жареные пирожки, расспрашивала Лизу про школу, радовалась её успехам, рассказывала что-то хорошее о своих текущих делах, о сыновьях, общих знакомых или просто хороших людей, которые были в её жизни. И это совсем было не похоже на умные, но циничные рассуждения зрелых тёток, которые плохо были слышны с кухни, откуда Лизу всегда выпроваживали. Она-то, конечно, всё равно подслушивала, и слышала, что говорили в основном о мужчинах, и редко когда хорошо.
Зина – нет. Она если рассказывала о ком-то, то только хорошее. Инна на это всегда с пренебрежением говорила «пф!», а Лиза удивлялась тому, что из слов гостьи получалось, будто все её знакомые хорошие, просто ангелы.
Вот и теперь, когда поздравления были высказаны, скромный, но элегантный подарок вручен, а посетительницы собирались уйти, Зина стала уговаривать остаться. Она предлагала познакомить Инну с бывшим сослуживцем мужа, вдовцом и холостяком. Лиза чуть не хихикнула вслух – тема подобных знакомств часто звучала за закрытой дверью их кухни.