- Кто эти мальчики? – спросила директор, Людмила Петровна, чтобы не тревожить лишний раз горе Лили.
- Братья, - Лиля шмыгнула носом и, потерев глаза, пояснила. – Мама вернулась.
- Старший уже школьник? – моментальное превращение из сочувствующей женщины в директора школы далось легко и даже с облегчением.
- Ещё нет, - неуверенно проговорила девочка, с сомнением глядя на Шурика. Тот принял это за вопрос и пояснил:
- Мама говорила, что нужно записаться в школу, а тут такое – папа Коля умер… Наверное, не пойду в этом году.
Пожал плечами и грустно уставился на свои потертые сандалики. У Лили опять промокли глаза и задрожали губы, и Шурик поняв свою ошибку, прижался к сестре, заглядывая ей в лицо. Людмила Петровна вздохнула и сказала, что этого мальчика они не могут не взять и поэтому обязательно запишут в школу. Повела детей внутрь здания, к секретарю, по пути рассказывая, что нужно сделать: какие собрать документы, медкарту, напечатать фотографии и так далее.
Мальчишки, и так несильно шумные в последнее время, в тихой и гулкой школе, прохладной и темной после яркого летнего дня, и вовсе сжались. Только глаза удивленно, восхищенно, а иногда и потрясённо смотрели кругом – такого они ещё никогда не видели. Множество лестниц, коридоров, которые под странными углами сходились в центральной фойе, множество высоких двустворчатых дверей, паркет на полу.
Секретарь в приёмной дала Шурику какую-то бумагу и попросила прочитать слово, которое было написано самыми большими буквами. И пока тот хмурил брови и, напрягаясь изо всех сил, складывал буквы, выдала Лиле список всего, что нужно для поступления ребёнка в школу. «П-ри-ка-з», - прочитал Шурик, волнуясь. Секретарша кивнула так, будто он только что сдал очень важный экзамен.
- Читает, Людмила Петровна, - сказала в открытую дверь директорского кабинета. Оттуда донеслось:
- Запишите мальчика пока в «Б» класс, а после собеседования с Аллой Даниловной решим окончательно.
Секретарь из папки с надписью «Прием первоклассников» взяла лист со списком, спросила:
- Фамилия, имя, отчество ребенка?
- Кучеренко Александр Николаевич.
Секретарь записывала так же серьёзно, как и задавала вопросы, а директор тихо вышла из кабинета и спросила у Лили вполголоса:
- Так он сын Николая Георгиевича?
Лиза развела руки в стороны и пожала плечами:
- Ну да. Он же мой брат.
Директор и секретарь переглянулись, и Людмила Петровна сказала:
- Только пусть мама сама принесёт документы и заявление. Хорошо?
- Конечно, - Лиля кивнула, попрощалась и повела братьев на улицу.
Вот поэтому Лизе пришлось, собрав все документы по списку (счастье, что медкарта уже была готова!), поднимать себя огромным усилием воли с кровати и заставлять ноги двигаться в сторону школы. Хотелось неподвижности, хотелось смотреть в потолок, ни с кем не встречаться, но дети прыгали вокруг неё и нетерпеливо дергали: «Ну, пошли уже? Пошли? Будем записываться в школу, да?»
Лиза, оставив детей в школьном дворе,поднялась по ступеням на крыльцо, поежилась на пороге, и пока шла к кабинету директора, представляла взгляды, какими её там встретят, и вот так, заранее ощетинившись, шагнула в кабинет секретаря.
Но фамилия покойного мужа и её большой уже живот производили на сотрудников школы какой-то странный эффект. И секретарь, встретившая её, и директор, к которой пришлось зайти с заявлением, и даже громогласная, высокая как гренадер, Алла Даниловна, влетевшая в приемную будто в гущу боя, начинали говорить тише и медленнее, слабо улыбаться, аккуратнее двигаться. Лизу это немного удивляло, да ещё сбивало с толку – она шла спорить, пререкаться, что-то доказывать, не замечать оскорблений, а тут...
Женщины дружно рассказали, что нужно будет для первоклассника, предложили прислать Лилю за учебниками, и настойчиво посоветовали успеть в собес за пособием на первоклассника.
- Конечно же, вам как многодетной маме да ещё и по потере кормильца обязательно назначат помощь! И еда в школе будет бесплатная! Обязательно сходите, обязательно!
Лиза вышла на тенистое крыльцо школы, под старые большие березы. Посмотрела в голубое летнее небо. Она была немного ошарашена. Не такого она ожидала. И когда дети, радуясь, что Шурик станет школьником, по очереди обняли её и убежали на спортплощадку, опустилась на лавочку и тихо-тихо расплакалась. Почему текли эти слезы, ей самой было непонятно, но становилось так светло на душе, так легко, и почему-то в голове непрестанно вертелись слова: «Коля, Коля, спасибо тебе!».