После прогулки в лесок прямо за крайними сельскими домами, Олег повел всю команду гостей к себе, греться. И вот про чудесный дом с лестницей на второй этаж, «Мама, какая там лестница! Мы по ней на попе скатывались, так здорово!», про елку высоченную с огоньками, про мастерскую с инструментами и всякими интересными штуковинами и про чай с оладушками Зининого изготовления сыновья гомонили до самого отхода ко сну. Лиза слушала и что-то в душе замирало. Было страшно, что Олег ещё раз позовет их, а она не сможет отказать и придется ехать. Да нет, не будет она никуда ехать! И она опять твердила «Я ни в чем не виновата!» и кусала губы, сдерживая слезы.
Надо было бы, наверное, позвонить и поблагодарить человека. Всё-таки весь день потратил на её детей, но в душе всё противилось этому. Нет, не станет она звонить, просто нет сил на это.
Зина на следующий день по телефону ещё более подробно рассказывала о дне, который и в её небогатой событиями жизни, стал праздником. Ей очень понравилось в гостях.
- Тихо там, Лизочка. Как тихо! Благостно! Храмик маленький стоит на краю села, говорят, что службы по выходным бывают. Там жить хорошо. И дом. Какой же дом хороший! Такой просторный, продуманный, всё такое… знаешь, ну такое прямо под рукой всё, удобное. Душа чувствуется, что вложена во всё это. И Олег такой вежливый, такой внимательный.
У Лизы от удивления бровь поползла вверх. Вежливый? Олег? Ну, ну…
- Вот такой тебе муж нужен, а не Сашка этот, негодяй.
- Теть Зин, не начинай, - сморщилась Лиза.
- А что ж, не негодяй?!
- Да негодяй, негодяй. Не надо только об этом.
Со вздохом тетка утихомирилась, а потом снова принялась вспоминать.
- А вот Олег рукатый какой, сам всё там сделал! Вот такому мужику сыновья-то и нужны! Чтобы было кому передавать ремесло, учить чтобы было кого.
Лиза сжала кулаки, а в носу защипало, и не сдержав своего негодования вспыхнула:
- Да он бирюк какой-то! И хам!
- Не знаю, - помолчав, недовольно сказала Зина. – Со мной вежливо говорил, под ручку до машины провел. А ты небось ругалась с ним?
- Ну ругалась, - хмуро признала Лиза.
- Вот! – Зина даже как будто обрадовалась. – Ты с ним ругалась, а он твоих детей на праздник свозил. Плохой человек разве так сделал бы?
Лиза закатила глаза. У Зины все просто ангелы, и так всегда.
* * *
После праздников Варя стала звонить реже. Видимо, затянула её рабочая атмосфера, не ставляя ни на что времени. Буквально несколько звонков, короткие рассказы про новую работу и новый коллектив, и всё, тишина. Лиза не получая звонков недели две, почувствовала, что напряжение стало отпускать. Всё-таки смотреть в глаза подруге, с мужем которой так странно и нелепо она переспала, было тяжело. Чувствовала себя предательницей, молчала, понимая, что лучше признанием не сделаешь, и от этого мучаясь ещё больше.
Сама она звонить не хотела. О чем с Варей говорить, что рассказывать? Гошка набрал вес больше нормы, пытается садиться, ползать. Шурик закончил прописи, пишет в тетрадке в косую линейку, Пашке пообещали место в саду, может весной уже и получится отдать, Лиля – большая умница, радоваться которой можно не переставая. Разве это новости? Так, житейская чепуха, мелочи. А о том, о чем бы хотелось поговорить, с Варей поговорить не сможет, наверное, никогда.
Так потянулись месяцы зимы, долгие, хмурые, раздражающе короткие, с длинными темными вечерами, ветреные, бесснежные. Лиза не любила зиму, и даже не отсутствие снега её нервировало. Это, на её взгляд, было даже хорошо, - она не любила холод. Её беспокоило отсутствие солнца, очень не хватало света. Из-за этого она часто хандрила зимой, а жителей более северных широт жалела – как они-то без солнца, если здесь, на юге, ей так тоскливо?
Хорошо, что хоть дети против обыкновения, не болели. Наверное, всё же в Жуковке атмосфера их сырого и холодного дома была не самая здоровая. А здесь сухая и теплая квартира, и дети держались, не кашляли. Это согревало душу.
Олег пару раз заезжал, но всё время с Зиной. Да и как заезжал? Высаживал тетку возле подъезда с двумя здоровенными пакетами продуктов и молча уезжал, избегая встречи не только с Лизой, но даже с Шуриком и Пашкой. Как это понимать, Лиза не знала. Избегает, значит, брезгует? Ненавидит? Или наоборот, завлекает? А продукты эти? Это гуманитарная помощь многодетной семье? Дружеская поддержка симпатичным детям? Спонсорство? Подачка? Подкуп? Молчала, только дергала в недоумении бровью. А Зина приговаривала: