Но когда на шестой день лечащий врач на перевязке, оценив состояние швов, пообещал их завтра снять, а значит, и отпустить домой, Лиза обрадовалась как ребенок.
Этот восторг был похож на одно детское воспоминание, когда выходя летом во двор погулять, видела соседских ребят со стаканчиками мороженого. Они так аппетитно ели, что Лизе казалось, будто она чувствует на языке этот холодный и сладкий вкус. Но чтобы судорожно не глотать голодную слюну, равнодушно отворачивалась, сознавая, что мама опять забыла оставить ей мелочь, и потому хотеть морожного бессмысленно. А однажды кто-то из маминых знакомых, пришедших к ним в гости, принес ей эскимо. И теперь уже на неё все дворовые ребята смотрели и глотали слюнки, ведь это был не простой пломбир в стаканчике, а мороженое на палочке, да ещё и в шоколаде! И этот восторг неожиданной, превосходящей все возможные ожидания радости вспомнился сейчас, когда доктор сказал, что после снятия швов она сразу может ехать домой, не дожидаясь выписки. За самой бумагой можно будет приехать и позже, в любое удобное время.
Хотелось приплясывать и петь, но она не показывала виду ни соседкам по палате, ни приехавшим вечером Зине и Олегу. Даже Лиле ничего не сказала. Не хотелось ей долгих церемоний, а главное – она боялась, что Олег захочет её привезти домой на своей машине. Нет, нет! Она на такси приедет.
Постаралась как можно больше вещей отдать визитерам под предлогом ожидаемой, но пока без точных сроков, выписки. И на следующий день, сложив оставшееся в случайные пакеты, оделась потеплее (пришлось прямо на яркий махровый халат одевать куртку) и вызвала такси.
Дома же её ждали неприятные неожиданности. Вернее, сначала она ничего не заметила, поскольку в первое мгновенье, увидев Гошку, за которым, оказывается, бешено соскучилась, схватила его и зацеловала, затискала, хохоча как ненормальная. Тут же на ней повис Пашка, и молча стискивал руки вокруг её ног, не давая ей ни сесть, ни помыться. Он даже не смотрел на неё, просто крепко держал. Зина заохала, запричитала – как можно было без одежды почти, в тапках, мчаться впопыхах домой? Неужто нельзя было подождать вечера, когда ей помогли бы добрые люди?
Качаясь от неустойчивого положения из-за объятий Пашки и скачущего на руках разгулявшегося малыша, Лиза пристально и очень серьезно глянула на тетку и твердо сказала:
- Вот об этом я хочу с тобой серьезно поговорить!
Зина всплеснула руками:
- Да что об этом говорить-то?
- Не сейчас. Но это важный разговор, Зина, слышишь?
День получился сумбурным, потому что не успела она после горячего душа высушить волосы, как примчалась из школы Лиля, волоча за собой Шурика. А увидев мать дома, завизжала и набросилась на неё с объятиями и слезами.
Не очень сентиментальной Лизе было немного дико от такой экспрессии обычно более сдержанной и спокойной дочери, но возражать она не стала и обнимала её так же горячо, сочувствуя девочке всей душой. И только старший из сыновей проявил себя достаточно взрослым, просто обняв её со словами:
- Мама! Наконец ты вернулась!
Но и у него выступили слезы, и его пришлось обцеловывать и обтискивать. Ревнующий Пашка опять вцепился ей в ноги, а Гошка закатил рев, требуя маминого внимания и на свою долю. В результате окончание дня прошло на кровати в её спальне, где каждый норовил прижаться и полежать рядом, отпихивая другого подальше.
Уже ближе к шести вечера Зина заглянула на это поле сражения, на немного уже замученную маму и сказала:
- Лизочка, ну пойду я к себе. Кушать там есть, Лиля всё тебе покажет, а я завтра ещё приду. Не совсем утром, но к обеду ближе – у меня у самой убрать бы нужно, да еды купить какой. Но я, как приду, тебе помогу, сама не рвись, побереги себя. Олегу я позвонила, он собирался сегодня в больницу ехать, но раз уж так получилось, просто заберет меня, так что с ним тоже все улажено.
Лизу как током прошило – из своего расслабленного состояния она вмиг сжалась, сгруппировалась как пред падением с высоты. Он приедет сюда? И тут же раздался звонок домофона.
Лиля забрала Гошку и ушла с ним в другую комнату, а мальчишки бросились к входной двери с криком:
- Дядя Олег! Дядя Олег!
Зина уже была одета и готова выходить, когда на пороге появилась высокая мужская фигура.
- Здравствуйте!
Зина вышла, а Лиза, впервые увидев на этом мужском лице искреннюю улыбку, наконец поняла Варю. Олег преображался до неузнаваемости, когда улыбался, глядя на мальчишек, взлетевших ему на руки, едва он поставил две большие сумки на пол. Они что-то наперебой ему рассказывали, дергая за воротник свитера. Лиза даже не прислушивалась к словам – настолько была заворожена этой картиной.