Сквозь громкое сопенье Шурика послышалась тихая, приглушенная возня. Лиза замерла, вбирая в себя звуки. И чуть улыбнувшись, потянула за угол ящика, неловко торчавшего из-под лежанки. Он шел туго, пришлось подергать, но когда наконец выполз наружу, и Лиза посветила фонариком, тревога ушла – внутри спал Пашка. Это он возился, устраиваясь поудобнее. Бедняга, уснул в тесноте, прямо на книжках и игрушках, которыми до половины была заполнена коробка. Лежал, свернувшись калачиком, съёжившись, засунув ладошки между колен, видимо, было неудобно или замерз. Лиза вытащила из манежа маленькое детское одеяло и укутала младшего. Как он туда попал? Играли с Шуриком, что ли? Сам вряд ли смог бы задвинуть коробку так глубоко. Но разбираться не хотелось. Бодрость, посетившая её после свежего воздуха улицы, как-то быстро испарилась, и сил что-то делать опять не было. Она снова прилегла.
Спалось плохо. Даже сквозь сон Лиза пыталась прислушиваться к звукам на улице. Снилась всякая гадость, от которой сердце заходилось в сумасшедшем трепыхании: то таскала за волосы соперницу, то снова ехала с подругой в машине, то за что-то ругала детей, то её ругал Коля, потом снова наваливалось забытьё, похожее на вечернее. Несколько раз малыш толкался так сильно, что вырывал её на мгновенье из сна. Но сон снова возвращался и наваливался всем своим мучительным и душным, как подушка, телом.
Встала не выспавшаяся, вялая и разбитая. Было рано, только рассвело. Лежать больше не хотелось – только продолжать эту муку. Можно было бы ещё полежать, погреться под теплым одеялом, не поспать, так хоть подремать в полглаза под мерное паровозное сопение старшенького. Но что-то гнало её подниматься, идти, что-то делать.
Умываясь холодной водой, бросала взгляды через низенькое окошко на улицу, плоховато видимую сквозь чуть зеленеющие ветки деревьев. Туда, где была калитка. Её звук она бы услышала, не пропустила и так, даже не глядя – её вряд ли смазывали хоть раз после изготовления, и звук от любого её движения больше походил на визг раненого зверя.
Потом долго искала, куда положить телефон, чтобы был под рукой, и чтобы можно было носить с собой. Нашла фартук нелепого розового цвета с глубоким карманом – давний подарок коллег-мужчин на восьмое марта. Никогда им не пользовалась до этого, глупый он какой-то, да и привычки носить такое не имела, но вот для телефона, решила, подойдёт отлично. На всякий случай проверила заряд батареи, хотя надобности в этом не было – она точно знала, что там ещё много.
Работая за компьютером, поминутно прислушивалась к звукам на улице, и убеждала себя, что ещё рано, слишком рано. Проснувшиеся дети ненадолго отвлекли от работы, но когда снова села за компьютер, опять и опять чутко ловила каждое движение на улице, каждый звук, проезжала ли машина, скрипела ли калитка или, может, где-то вдали лаяли собаки, может,близко возле остановки маршрутки?
Весь день провела в этом тревожном ожидании, ощущая нервы натянутыми струнами, отзывающимися на любое дуновение ветерка, гудящими и завывающими проводами на сильном ветру. Но ни позже утром, ни днём, ни вечером никто так и не пришел, никто не приехал и не позвонил... Даже Варя.
Глава 3.
Сашка пришёл дня через три, когда она уже перестала прислушиваться к шагам на улице.
Шурик и Пашка как раз играли во дворе, и пока в доме было тихо, Лиза спешила закончить ещё одну работу, пользуясь удачным моментом. Поэтому руки мелькали над клавиатурой, взгляд судорожно метался по экрану, а мозг выдавала непрерывную цепочку мыслей, которые нужно было успеть записать. Именно эта, сегодняшняя работа была довольно лёгкая – к ней уже были готовы расчеты, которые Лиза взяла из другой курсовой работы, немного их подкорректировала и теперь писала обоснование. Текст ложился хорошо, и уже виден был финиш. Потом уже останется ерунда: написать введение и заключение, подправить список литературы – те мелочи, которые у неё получались при минимальном подключении мозга и мизерных затратах времени, в любых условиях, например, если дети будут кричать и ходить на головах.
Шум на улице стал громче, но Лиза не обратила на это внимания – рёва в полный голос нет, значит, ничего страшного, но на всякий случай быстрее застучала по клавишам, предполагая, что раз шумят, то могут вскоре и зареветь, а надо закончить поскорее. Только спустя несколько минут в детских криках разобрала слово «папа». Рванулась к окну – во дворе их домика стоял Саша, увешанный сзади и спереди сыновьями, и что-то весело говорил.