Лиза очень хорошо помнила, как Варе нравилась квартира Николая, и теперь не могла понять, как ей мог не нравится этот дом. Да за одно это окно в наклонном потолке можно было влюбиться и в дом, и в село, где он находился, и в... Нет, просто в дом и в село.
- Здорово! – Лиза с искренним восторгом обернулась к Олегу. – Здесь просто шикарно!
Хозяин, сложивший руки на груди и опиравшийся на дверной косяк, тихонько хмыкнул, едва улыбнувшись такой похвале.
- Предлагаю тебе, Лизавета, два выходных дня. Отдыхай, отсыпайся, можешь ванну принять – в подвале есть джакузи. Можно нагреть парилку, есть душевая кабина с гидромассажем. А мы с ребятами сами поразвлекаемся. Гошку беру на себя.
Он протянул руки к малышу, который без возражений перешел на руки дяде.
Это было удивительное ощущение – выходной. Она оказалась предоставлена самой себе, и это ощущение было ново и необычно.
Пока Олег не уехал за Лилей, она успела понежиться под струями гидромассажа. Ванну Лиза не уважала, не понимая радости раскисания в стынущей воде, а вот массаж… Как бы дети не висели на ней, как бы ни обнимали, и как бы она их не тискала, ей всё-таки сильно не хватало прикосновений, не хватало сильных крепких рук. Поэтому горячие струи на спине, боках, животе вызывали блаженные мурашки и рефлекторное зажмуривание глаз. Ах, хорошо!
Потом, разомлевшая, размякшая, она поднялась в комнату с окном в потолке и упала на кровать так, чтобы видеть небо. Лежала, смотрела на бегущие низкие облака и улыбалась. Какое блаженство! Где-то внизу, наверное, на кухне, слышались голоса – мужской и детский, хныканье Гошки, звяканье посуды, чуть-чуть пахло едой, совсем немного, но ей не нужно было никуда идти и делать было совершенно нечего. Когда же у неё такое было в последний раз?
Даже в лес уже не хочется. И одно только сожаление – не взяла с собой маникюрный набор. Да и ладно…
Облака были серые, тяжелые, плотные. Они быстро неслись по небу и не пропускали солнечные лучи. Там наверху, в стратосфере, наверное, сильный ветер. А она лежит в теплом мужском халате на мягкой постели в доме, где так приятно пахнет деревом, каким-то одеколоном и ещё едва уловимо - краской, ей тепло, тело после массажа поет свирелью и хочется обнять весь мир!
И когда Олегу пришлось позвать её вниз, потому что пришла пора ехать за Лилей, Лиза спустилась, полная любви ко всем, счастливая и уравновешенная. Перехватила Гошку, с удовольствием поела замечательного плова с черносливом, очень похожего на тот, что так любил Николай, без обычного негатива помыла посуду, потом смотрела с детьми телевизор, смеялась неловким, но настойчивым попыткам малыша подняться с четверенек, опираясь о диван. И ни капли не жалела, что выбралась наконец сюда, что переступила это табу – общение с её мужем. Да катись ты, Варя, в… свою столицу!
Приехавшая Лиля была насторожена, хотя и не так напряжена, как того боялась Лиза. Оказалось, Олег по пути сюда рассказывал и показывал девочке, как нужно водить машину, и обещал дать попробовать самой. Поэтому Лиля была не так зажата, как в начале пути, и светилась интересом к окружающему миру.
Уловив, откуда ветер дует, Лиза только подумала с долей восхищения: «Ну и ловок!». А потом перехватила инициативу и повела дочь в подвальчик, в банный комплекс. И Лиля, существо, как и её отец, водоплавающее, была куплена с потрохами - заняла джакузи, где провела не меньше часа, распевая песни и блаженствуя здесь, похоже, не меньше матери. Самой Лизе в это время так сладко дремалось под окном с бегущими облаками и под негромкие звуки дома, что не хотелось ни вставать, ни думать о чем-либо, ни что-либо делать.
Выходной удался!
Она спустилась на кухню, когда уже стемнело, и небо было плохо видно. Все уже поели и во что-то играли в гостиной на ковре. Лиля на равне с мальчишками атаковала Олега какими-то карточками и фишками, перехватывая время от времени Гошку, который ползал вокруг старших, пытаясь что-то оторвать, засунуть в рот, облизать или обслюнявить.
- Мама, а мы тут играем! – наперебой стали кричать дети, увидев её в проеме двери. Они были довольные, веселые и какие-то ненастоящие, как на картинках в журнале, в этой просторной комнате с красивой, но малочисленной мебелью.
Олег тоже повернулся к ней, отвлекшись от выковыривания своей манжеты изо рта малыша: