Выходя из-за стола, спросила у Лили, не передумала ли та сходить в лес. Дочь с радостью согласилась, договорившись с Олегом на более позднее время. «Всё-таки хочет научиться водить», - вспомнился вчерашний разговор про машину.
В лесу было холодно и грязно. Прозрачные кроны лиственных деревьев навевали такую грусть, от которой хотелось плакать – ощущение звонкой пустоты в сердце было физически ощутимо, и Лиза настойчиво потащила дочку в сторону невысоких сосенок, длинным широким клином насаженных дальше. И вот только там сердце успокоилось, перестало саднить. Шершавые оранжевые стволы, слабый запах сырой хвои, упругий шум ветра в иголках дарили облегчение и покой.
Нет, все же жить хорошо! Неожиданно лесок оборвался на краю невысокого оврага, почти обрыва. Наверное, летом сельские мальчишки здесь устраивают соревнования на ловкость, лазая по этому склону, а сейчас здесь было просто красиво – вид сверху был волшебный, и совершенно менял восприятие голых деревьев. И Лиля, молчавшая всю дорогу, послушно пробиравшаяся следом, пока Лиза продиралась по бездорожью в великоватых и оттого спадавших с неё калош, вдруг радостно пискнула и сказала:
- Мама, стой! Как тут здорово! Аааа! – затянула она, и эхо подхватившее голос, понесло его немного дальше. – Мама! Я петь хочу!
Лиза усмехнулась ласково и печально.
- Пой, девочка моя, пой.
И Лиля запела, заголосила что-то радостное, веселое, а потом грустное и заунывное. А Лиза ходила от сосны к сосне и обнимала их как лучших подружек, как, наверное, обнимала бы Зину. И думала, думала, думала…
Наверное, Олег рассчитывал именно на такой конец вчерашнего вечера. Иначе зачем бы он их всех приглашал? Или не рассчитывал? А если рассчитывал, то чего ждет от неё сейчас? Что она объявит их перед детьми любовниками? Глупо. Детям это не нужно, они не поймут. Тогда что? Он ждет каких-то чувств с её стороны? Каких? Смешно, правда. Разве только благодарность за прекрасные выходные? И пожалуй не стоит сюда больше приезжать. Влипнешь вот так в комфорт, уют, расслабленность по самую макушку, а потом ноги уже не вытянешь из этой благодати. Ох, ну и дура же ты, Варя, от чего отказалась! Карьера тебе была дороже. Смешная!
Погуляли в лесу, за молоком к соседке сходили, с мальчишками погуляли во дворе дома. Двор был ещё не вполне благоустроенный, но достаточно чистый, чтобы выпустить туда двоих башибузуков, Лиля села за руль и даже тронула с места машину, и шашлык на улице пожарили, а потом съели под добрую семейную комедию в уютной гостиной. Но на вопрос во взгляде Олега, что следовал за ней все это время, так и не ответила.
Вечером, уже когда зашли в свою квартиру, дети наперебой спрашивали:
- Мама! А на следующие выходные мы поедем к дяде Олегу?
Олег молчаливой тенью нес сумки позади. Лиза тяжело вздохнула и сказала:
- Вы поедете, а мы с Лилей и Гошей дома останемся.
- Ну мам! Ну почему?
- Не всё коту масленица, - наставительно сказала она тоном учительницы первых классов. И говорила Лиза это вроде детям, но поучала явно себя. Тоскливого взгляда Олега она не заметила, но облегчение и капельку торжества в глазах дочери уловила. И устало улыбнулась – даже такая поддержка ей была сейчас очень кстати. Борьба с собой - самая сложная борьба.
Глава 22.
Так бы и случилось. Да только разбуженное после спячки тело, которое раньше только глухо томилось недостатком внимания и ласки, теперь снова подводило Лизу, во весь голос требуя своего.
Она выдержала две недели, а потом… В каждом сне опять были горячие губы и жадные сильные руки, волны удовольствия и горячий, одуряющий запах мужского пота, от которого кружилась голова, а внутри расходились как волны болезненно-горячие спазмы. Наяву было не лучше – все мысли и желания были об одном, любое легкое прикосновение, к спине ли, к руке, отзывалось бешеным влечением, и чем дальше, тем труднее было отвлечься, переключиться на что-то другое, не замечать. И Лиза сдалась.
В очередной раз в воскресенье вечером встретив на пороге сыновей, она мимоходом заявила, что в следующие выходные в гости поедут все вместе. Сказала, а сама боялась поднять на Олега глаз, преувеличенно усердно помогая сыновьям снимать куртки и вешать их по местам. Он только спросил:
- Это точно, Лизавета?
- Да, - от волнения кусала губу и все никак не могла успокоить дыхание. И все отводила глаза, лишь единожды искоса взглянув на мужчину.
Вся эта неделя прошла как в тумане – Лиза боялась сорваться, пила валерьянку, чтобы хоть как-то успокоиться, и собирала вещи для выходного. Особенно тщательно перебирала белье: то упаковывая, то выкладывая самое лучшее. И когда в субботу утром она оказалась под знакомым потолочным окном, небо уже совсем яркое, весеннее мало её заинтересовало. Все силы были направлены на попытки контролировать себя, чтобы не смотреть на Олега. Чтобы совсем-совсем на него не смотреть... Не смотреть на руки, на спину... Не смотреть!