Дыхание перехватило, заломило поясницу. Что ему говорить? Как себя вести? Внутри все задрожало, запрыгало. Она очень, очень соскучилась, так сильно, что просто хотелось взвыть. Но обида была сильней. От неё перехватывало дыхание и в глазах стояли слёзы. И у кого? У неё, совсем не сентиментальной личности. Душил вопрос: как Саша мог? Она ему отдаёт всю себя, ничего не требует взамен, любит его как сумасшедшая, а он…
Лиза опустила глаза и только сейчас заметила, что стоит у окна и мнёт в руках учебник, дышит с трудом, а малыш снова сильно пинается изнутри. Нет, так не пойдёт. Вдох, выдох. Надо вернуться за компьютер, сохранить документ, а потом идти разбираться не понятно с кем – с мужем или уже с гостем. Возмущение, негодование, гнев заполняли её, как вода заполняет бассейн, хоть не быстро, но неуклонно. Руки уже подрагивали, в голове начинался звон, а в глазах слегка затуманилось, как будто вокруг стало дымно. Всё хорошее медленно вытеснялось из мыслей.
Когда Саша зашёл в комнату, Лиза вся дрожала крупной дрожью. Чтобы как-то утихомирить себя, она сложила руки на груди, буквально сжав себя за плечи, и с вызовом, задрав подбородок зло спросила:
- Ну, что пришёл?
Он улыбнулся такой родной широченной улыбкой и вынул из-за спины пучок полевых цветов.
- Вот, к тебе пришёл, к сыновьям. Букетик принёс…
Дрожь уже превратилась в какие-то конвульсии, и Лиза перестала сдерживаться, заорав:
- Ты! Скотина! Ко мне пришёл? А где ты раньше был? – и, вырвав букетик из его руки, отшвырнула в сторону. – Не скучал за сыновьями? Да?!
В комнату заглянул Шурик с большой коробкой сока.
- Мам, можно сок?
- Да, можно! – гаркнула Лиза. И чуть сбавив тон, добавила: - Только чашки возьми. И не подслушивайте тут, идите во двор!
Шурик хмуро взглянул на мать, кивнул и прикрыл за собой дверь, пробурчав напоследок:
- Ругаться будете, я понял.
Пользуясь секундным перерывом в её тираде, Саша сделал быстрый шаг и обнял, обхватив руками так, что трудно было пошевелиться. Его губы, уткнувшиеся ей в ухо, стали что-то быстро шептать, что-то, чего Лиза из-за смерча, крутившегося внутри, и попыток вырваться не могла толком расслышать. Но муж был сильным, он держал хоть и осторожно, но крепко, и продолжал шептать. Потом откинул голову немного назад, чтобы посмотреть ей в лицо и улыбнулся той шальной улыбкой, от которой у неё всегда срывало крышу: один уголок губ был чуть выше другого, красивые белые зубы блестели, а лицо становилось таким… таким… Хотелось покрывать его поцелуями, начиная от того уголка губ, что поднимался меньше, до глаз с великолепными темно-медными ресницами, хоть и не длинными, но густыми и загнутыми кверху, как у девчонки, и бровей такого насыщенного цвета тёмной меди, что казались нарисованными.
Захотелось и сейчас. Сильно, очень сильно захотелось почувствовать вкус его кожи, его запах, мягкость его губ, вкус его рта, что целовал так… так умопомрачительно!.. Её сопротивление быстро стихало, мерзкая дрожь в теле успокаивалась, и даже малыш затаился и больше не пинался.
Наконец она смогла разобрать его слова, сказанные шепотом.
- Девочка моя, любимая, ты моя кошка дикая, ты моя отважная, люблю тебя!
- Как ты меня любишь? – с болью в голосе, но тихо и беспомощно взвыла Лиза. – Любишь, и живёшь с другой? Ты придурок! Отпусти меня!
- Нет, не отпущу. Я соскучился, мне не хватает тебя, моя бешенная, моя кошка, - он стал целовать быстрыми короткими поцелуями её лицо, не давая вырваться. А она шептала:
- Ты предатель! Ты негодяй! Уйди! Отпусти меня!
- Не могу… не хочу… не получается… ты такая… не оторваться… - шептал и шептал он между поцелуями.
***
Хоть Саша и был невысоким, даже чуточку ниже Лизы, но места на топчане всегда занимал много, особенно, когда лежал на спине. И Лизе с её уже ощутимо выпирающим животом было неудобно. Но она лежала и гладила ладонью его кожу: на груди, плечах, руках, лице.
- Почему ты с ней? – спросила она почти спокойно.
Он повернулся на бок и обнял жену так, что её нос уткнулся в его голую грудь.
- Лизок, я запутался. Я люблю тебя. Ты – мой ангел-хранитель, моё прибежище, с тобой так тихо и уютно. Хоть ты иногда такая грозная бываешь, - он хохотнул, наверное намекая на ту безобразную потасовку с его пассией, а может на только что потушенный скандал. – Ты мне двоих сыновей родила. Ты…
- Почти троих, - поправила она. Саша замолчал. Потом спросил с недоумением.