- Вы же замуж вышли, разве нет?
- С чего вы взяли? – агрессию в голосе Лиза даже не попыталась замаскировать.
- Ну как же? Отчим к Лиле иногда в школу приходит.
- Отчим?! Какой отчим? Я не замужем, и у Лили нет отчима!
Теперь замолкла учительница.
- Та-ак. – Она произнесла это четко и спокойно, очень профессионально, как сказала бы хулиганящему ученику. – А кто тот мужчина, что приходил к вашей дочери в школу и назвался её отчимом?
У Лизы оборвалось сердце. Она спросила севшим голосом:
- Как он выглядел?
- Невысокий, симпатичный, каштановые волосы, карие глаза, улыбчивый, вежливый.
- Он имя своё называл? – чуть успокаиваясь, спросила Лиза. Описание очень походило на Сашу.
- Нет, просто сказал, что отчим Лили.
- Вот что я вам скажу. Он никакой не отчим, никакого отношения к нашей семье не имеет, и я вас как классного руководителя прошу ограничить его контакты с моей дочерью. – Лиза озаренная мыслью, быстро перешла на неофициальный тон. – А вы не знаете, к младшему, во второй класс, он не заглядывал?
- Не знаю. Ещё вопрос, Елизавета Витальевна: насколько этот человек опасен?
- Физического вреда он не причинит, но на нервы действует отвратительно. Я также попробую найти его и предупредить, чтобы не подходил к моей дочери. А вам спасибо за сигнал. Лиля почему-то ничего не говорила, хотя мне не составит никакого труда отвадить этого субъекта от своих детей.
- И поговорите с девочкой, пожалуйста! Только доверительно. Будьте с ней внимательны и осторожны! Она очень хорошая, не хотелось бы её ранить лишний раз. До свидания.
В трубке пиликнуло – учительница отключилась. Вот ведь молодец, бдительная какая! А Саша!... Этот горе-жених решил добраться к ней через дочь? Их в двери, они – в окно? Ну а Лиля почему молчала?
После школы, когда дочь пообедала, а Шурику была поручена забота о самом младшем, Лиза увела Лилю в свою спальню. Улегшись рядом с ней на кровать, обняла и рассказала, что как-то не очень давно, пару месяцев назад, приходил Саша, пытался втереться в доверие, попасть к ним в дом. Но она его прогнала. Помолчала несколько мгновений, а потом спросила, не подкатывал ли он и к ней, к Лиле.
И дочь, слушавшая короткий рассказ затаив дыхание, вдруг зарыдала, уткнулась в матери в плечо и всхлипывала так жалобно, так жалко, что сердце сжалось, и Лизе самой захотелось расплакаться. Дочь ревела долго, но было понятно, что с облегчением. А когда немного успокоилась, рассказала, что Саша ещё в сентябре нашел её после школы, как со старой знакомой мило побеседовал, улыбался, хвалил её, интересовался братьями. И пока не завел разговор про Лизу, даже казалось, что встреча была случайной.
- Лиля, мама очень на меня обижается. Но ей очень трудно сейчас, я знаю. Вас у неё четверо, а она не привыкла одна. Понимаешь? Ей нужен муж, а вам, детям, отец. Я предлагал ей выйти за меня замуж, а она отказывается, всё обиды свои лелеет. Я же заботился о ней, как только мог, был хорошим мужем, но она так и не захотела оформить наши отношения. А теперь? Ты же сама все видишь. Помоги нам всем, пожалуйста! Маме, себе, братьям. Поговори с ней, расскажи, что у меня самые честные намерения. Может, она хоть к тебе прислушается?
Лиля тогда пообещала подумать, а сама, затаив боль, стала внимательно присматриваться к жизни своей семьи, всё пыталась понять: правда ли им тяжело? Мама никогда не жаловалась на трудности с деньгами или на недостаток продуктов в доме, не выглядела подавленной или убитой трудностями. Да, иногда настроение её было хорошим, радостным, и она искрилась как новогодняя ёлка, иногда – молчаливым, погруженным в себя, задумчивым. Но после отдыха за городом, в гостях у дяди Олега, опять наполнялась радостью. Лиля тоже любила туда ездить, хоть и опасалась немного этого дядю. Но проходили месяц за месяцем, и он так и не украл у неё маму, и Лиля всё больше ему доверяла.
Но с другой стороны девочка понимала, что и в самом деле маме трудно, просто не может быть легко одной с ними четырьмя. Хорошо, хоть Пашку устроили в детский сад, и сейчас стало немного легче. Наверное, если бы был ещё один взрослый, то жизнь стала бы проще. Но почему-то не рисовался рядом с её красивой белокурой мамой это рыжий коротышка, скорее рядом представлялась тетя Зина, с ей складочками у рта, прикрыванием рта ладонью, тасканием Гошки на одной руке и пирожками со сладкой фруктовой начинкой. Бабушка, но не отчим.
Поэтому Лиля не спешила заводить разговор с мамой. Она хорошо помнила, что не очень-то та была рада этому типу тогда, год назад, когда он так вежливо помог донести сумку до квартиры. Мама в тот раз была какая-то напряженная, даже, наверное, испуганная. Только виду не подавала. Это Лиля хоть и говорила, но замечала – у мамы губы вытягивались в линию и твердели. Она помнила, какая она была у папы в больнице, когда вышла от врача. Вот и когда ворвалась в гостиную, когда там сидел с ней этот дядя Саша, тоже такая же была, с натянутыми как струны губами. А ещё она была как будто к схватке готовая. На кошку похожа, у которой котятам что-то угрожает.