Вот и все. Рисунок изображал мужчину, швыряющего цветы в быка, который как бы подпрыгивал и оглядывался через плечо на мужчину. Манипуляторы остановились, а затем стали втягиваться и совсем исчезли. Циферблаты погасли, а переключатель сам вернулся обратно на “Ра”.
Фиш взял листок и рассмотрел его, возбужденный, но и слегка разочарованный. В искусстве он, конечно, ничего не смыслил, но был уверен, что ничего толкового в рисунке нет все одного цвета и примитивно, вроде как у детей. А бык где это видано, чтоб бык так танцевал? И еще с цветами между рогов? Но все же если машина нарисовала - хоть такое, она, возможно, нарисует и что-нибудь получше; только вот Фиш пока не вполне понимал, что ему от этого обломится. Где можно продать рисунки - даже хорошие? Но ведь где-то можно? А может, продемонстрировать саму машину на какой-нибудь научно-технической выставке? Нет, Фиш торопливо отбросил эту мысль - слишком большая огласка, слишком много вопросов. Боже милостивый, а если Вера обнаружит, что он все еще жив, или вдруг скрэнтонская полиция…
Рисунки. Машина, которая производит рисунки. Фиш взглянул на все восемь грузных и внушительных ее частей, покрытых черной эмалью, разбросанных по гостиной. Все это порядком напоминало аппаратуру именно для производства рисунков. На этом Фиш и остановился - и был разочарован. Он ожидал, скажем, штамповку по металлу или что-нибудь в таком роде, что-то более реальное. Трах-бах - металлическая пасть опускается, трень-брень - блестящий кусок нужной формы падает в корзину. Вот такая аппаратура ему бы подошла; а это…
Фиш присел и задумался, неодобрительно комкая в руках лист бумаги. Всегда такие разочарования. В самом деле, его самым успешным бизнесом была женитьба. Фиш женился пять раз и всегда извлекал некоторую прибыль. Он огладил рубашку на жирном пузе. А в промежутках Фиш брался за все, что попадалось под руку: несколько лет занимался брачным консультированием, а также, если удавалось набрать достаточно клиентов, проводил душеспасительные беседы или практиковал натуропатию. Все зависело от обстоятельств. Но почему-то всякий раз получалось так, будто вот у него в руках настоящая золотая жила, а потом она ускользает прямо из-под носа. Фиш даже побагровел от досады, вспомнив ту зиму, когда пришлось пойти работать в какой-то жалкий обувной магазин… Приобретение дома также несколько расхолодило Фиша, он становился ленив проводил душеспасительные беседы лишь с одним-двумя клиентами в неделю. Надо бы заняться делом, найти новые контакты, пока не вышли все деньги.
Как всегда, мысли о бедности пробудили у Фиша волчий аппетит. Он помял жирное пузо. Время ленча Фиш торопливо надел куртку и, будто в последний момент сообразив, скатал рисунок и сунул его под мышку.
Фиш держал путь в шашлычную в трех кварталах от дома, где он за последнее время не раз подкреплялся, стараясь экономить средства. На раздаче стоял молодой парень, по имени Дэйв, тощий и бледный, с темным чубом, падавшим ему на лоб. Фиш как-то уже имел с ним дружескую беседу и знал, что парень посещает вечернюю художественную школу в Пасадене. Фиш попытался было заполучить его для душеспасительных бесед, но юнец откровенно признался, что “в это не верит”, - признался так искренне и дружелюбно, что Фиш даже не затаил зла.
- Порцию мяса по-мексикански, Дэйв, - приветливо сказал Фиш, усевшись на высокий табурет и аккуратно разместив скатанный рисунок на коленях. Ноги его до пола не доставали, бумага оказалась надежно зажата между пузом и стойкой.
- Добрый день, док. С прибытием.
Расстегнув воротничок, Фиш склонился над миской. Тем временем другой посетитель расплатился и ушел.
- Послушай, Дэйв, - чавкая, невнятно пробурчал Фиш, хочу узнать твое мнение по поводу одной вещицы. Уфф. - Изловчившись, он раскатал лист на стойке. - Как думаешь, есть тут толк?
- Скажите, док, - спросил Дэйв, подходя поближе, - а где вы такое достали?
- Гм… А-а, это мой племянник, - с готовностью ответил Фиш. - Од, понимаешь ли, хочет, чтобы я посоветовал, стоит ли ему продолжать, потому что…
- Стоит ли продолжать? Ну и ну! А где он учился?
- А-а, сам, понимаешь ли, сам научился - там, дома. Фиш в очередной раз набил рот. - Очень, знаешь ли, способный мальчик, но…
- Ну если он сам научился так рисовать, то он, должно быть, настоящий гений.
Фиш даже жевать перестал.
- Ты серьезно?
- Нулевое дело. Послушайте, док, а вы уверены, что он сам это нарисовал?
- Конечно, конечно. - Фиш отмел обвинение в непорядочности. - Абсолютно честный мальчик, уж я - то его знаю. Нет, раз он говорит, что сам нарисовал, значит, - он глотнул, сам и нарисовал. Но теперь скажи честно: ты в самом деле считаешь, что это так здорово?…
- Что вы, я правду говорю. С первого взгляда мне вообще показалось, что это Пикассо. Классического периода. Теперь я, конечно, вижу - тут другое. Но черт меня побери, это здорово. Я хочу сказать, если вы хотите знать мое мнение, то…
Фиш усердно кивал, всем своим видом подчеркивая, что слова Дэйва лишь подтверждают его собственные выводы:
- Угу, угу. Что ж, я рад, сынок, что ты так считаешь. Понимаешь ли, раз уж я родственник этому мальчику, я подумал… Конечно, на меня это произвело впечатление. Сильное впечатление. Так же, как и ты, я подумал о Пикассо. Но вот что касается денежной стороны… - он скорбно покачал головой, - то для нас обоих не секрет…