20 июля 1976 г.: Телеграмма от Джейка: "Нашел голову, одну руку и две ноги. Отправляюсь на рыбную ловлю. Джейк". Интересно, отчего он послал мне телеграмму, а не позвонил? Может, думает, что я не буду радоваться его успеху? Нет, я рад, я знаю, что теперь, по крайней мере, его честь как-то восстановлена. Надеюсь только, что он отправился па рыбную ловлю куда-нибудь неподалеку от Голубом реки.
22 июля 1976 г.: Написал Джейку поздравительное письмо и сообщил, что уезжаю за границу на три месяца.
20 декабря 1976 г.: Получил рождественскую открытку из Сарасоты: "Если будете в этих краях, не забудьте заглянуть. Да благословит вас Бог. Мэрили Коннор".
22 февраля 1977 г.: Записка от Мэрили: "Я все еще подписываюсь на газету своего родного города и думаю, что прилагаемая вырезка может заинтересовать Вас. Я написала письмо ее мужу. Когда с Адди произошел несчастный случай, он прислал мне прекрасное письмо". В вырезке сообщалось о смерти Хуаниты Куинн. Она умерла во сне. Странно, но после ее смерти не было ни церковной службы, ни похорон, так как покойная просила, чтобы ее кремировали и пепел развеяли по Голубой реке.
23 февраля 1977 г.: Позвонил Джейку. Он сказал смущенно: "Привет, старина. Ты совсем меня забыл!" Но я послал ему письмо из Швейцарии, на которое он не ответил, и дважды звонил ему на Рождество, но не заставал дома. "Ах, да, я был в Орегоне". Наконец я сказал ему о главном — некрологе Хуаниты Куинн. Джейк без обиняков заявил: "Мне это кажется подозрительным". А когда я спросил почему, ответил: "Кремация у меня всегда вызывает подозрение". Мы поговорили с ним еще четверть часа, но разговор получился неловкий, он говорил напряженно, с явным усилием — вероятно, я напомнил ему о делах, которые он, несмотря на всю свою моральную стойкость, старается уже забыть.
10 июля 1977 г.: Позвонил Джейк. Он в приподнятом настроении. Без всякого вступления заявил мне: "Как я и говорил тебе, кремация всегда внушает подозрение. Боб Куинн — новобрачный! В общем-то все знали, что у него есть другая семья, женщина с четырьмя детьми, и все — от сквайра Куинна. Он держал их в Эпплтоне, что находится примерно в ста милях отсюда к юго-западу. На прошлой неделе Куинн женился на этой женщине. Привез на ранчо новую жену и весь выводок, гордый собой, как петух. Хуанита перевернулась бы в гробу, если бы у нее был гроб". Ошеломленный быстротой, с какой он излагал новости, я задал глупый вопрос: "Сколько лет детям?" Он ответил: "Старшей — семнадцать, а младшей — десять. Все девочки. И скажу тебе — весь город кипит. Здесь вполне спокойно могут проглотить убийство, и даже несколько убийств не очень-то смутит этих людей, но когда их светлый рыцарь, этот прославленный герой войны появился здесь со своей бесстыжей потаскухой и ее четырьмя ублюдками — это оказалось слишком для пресвитерианской морали". Я сказал: "Мне жаль этих детей и эту женщину". Джейк в ответ изрек: "Я приберегу свои сожаления для Хуаниты. Если бы сохранилось тело, которое можно было бы эксгумировать, я уверен — судебный врач обнаружил бы в нем приличную дозу жидкого никотина". Я сказал, что сомневаюсь в этом. Вряд ли Куинн стал бы причинять зло Хуаните. Она была алкоголичкой, и он пытался ее спасти, он любил ее. Тогда Джейк тихо произнес: "И ты, конечно, считаешь, что он не имеет никакого отношения к несчастному случаю, происшедшему с Адди?" Я ответил ему, что Куинн собирался убить ее и в конце концов сделал бы это, но она утонула. Джейк сказал: "Ну конечно, избавила его от хлопот! О'кей. Объясни же случай с Клемом Андерсоном и с Бакстерами". Я признал: "Да, все это — дело рук Куинна. Он совершил эти преступления, ибо считает себя мессией, призванным выполнить свой долг". Джейк спросил: "Так почему же Куинн дал преспокойно смыться почтмейстеру?" — "В самом деле? — спросил я. — Думаю, что старика Джейгера еще ожидает встреча в Самарре[26]. Куинн пересечет ему однажды дорогу. Он не успокоится, пока не сделает этого. Он ведь ненормальный, как ты знаешь". Перед тем как повесить трубку, Джейк язвительно спросил: "А ты нормальный?"
15 декабря 1977 г.: Увидел в витрине комиссионного магазина бумажник из черной крокодиловой кожи. Он был в прекрасном состоянии, и на нем стояли инициалы "Д.П.". Я купил его и послал Джейку в подарок к Рождеству, желая заключить с ним мир, поскольку наш последний разговор закончился размолвкой (рассердился он на меня, а не я на него).
22 декабря 1977 г.: Рождественская открытка от верной миссис Коннор: "Я работаю в цирке! Но, конечно, не акробаткой. Я — дежурный администратор. Это почище самой увлекательной игры. Наилучшие пожелания к Новому году".
17 января 1978 г.: Открытка от Джейка с четырьмя кое-как нацарапанными строчками. Лаконично, не слишком сердечно благодарит за бумажник. Я чувствителен к такого рода вещам и писать или звонить ему больше не буду.
20 декабря 1978 г.: Рождественская открытка от Мэрили Коннор только с ее подписью. От Джейка ничего нет.
12 сентября 1979 г.: На прошлой неделе в Нью-Йорке были проездом в Европу (их первое путешествие) Фред Уилсон с женой. Счастливы, как молодожены. Я пригласил их вместе пообедать. Разговор за столом свелся к взволнованному обсуждению предстоящей поездки, но, выбирая десерт, Фред сказал. "Я заметил, что ты ничего не говоришь о Джейке". Я изобразил удивление и между прочим обронил, что не получал ничего от Джейка уже более года. Проницательный Фред спросил меня: "Уж не поссорились ли вы с ним?" Я пожал плечами: "Ничего особенного между нами не произошло, просто мы не всегда одинаково воспринимаем одни и те же факты". Тогда Фред сказал: "У Джейка в последнее время плохо со здоровьем. Эмфизема. В конце этого месяца он уходит в отставку. Дело не мое, конечно, но думаю, было бы хорошо, если бы ты позвонил ему. Он сейчас очень нуждается в дружеской поддержке".
14 сентября 1979 г.: Я всегда останусь благодарен Фреду Уилсону за то, что он помог мне побороть гордость и позвонить Джейку. Мы говорили с ним сегодня утром так, будто общались накануне или за день до того. Никто бы не подумал, что наша дружба прерывалась на какое-то время. Он подтвердил, что уходит в отставку. "Осталось только шестнадцать дней!" Сказал, что собирается жить вместе с сыном в Орегоне. "Но перед этим думаю провести пару дней в мотеле "Прерия". В этом городе у меня кое-какие незаконченные делишки. Хочу выкрасть в суде несколько протоколов для собственного досье. Послушай-ка, а почему бы нам не съездить туда вдвоем? Повидались бы. Я мог бы встретить тебя в Денвере и подвезти до места на машине". Джейку не пришлось меня уговаривать; даже если бы он не пригласил меня, я бы сам предложил ему поехать вместе. Я часто представлял себе наяву или во сне, как снова приезжаю в этот грустный городок, мне хотелось еще раз увидеть Куинна, встретиться и поговорить с ним один на один.
Было второе октября.
В результате Джейк отказался поехать вместе, но одолжил свою машину, и после обеда я сразу же отправился из мотеля "Прерия", чтобы поспеть к назначенному часу на ранчо Б.К. Я вспомнил, как в первый раз проезжал по этим местам: полная луна, заснеженные поля, жестокий холод, коровы, жмущиеся друг к другу, стоящие небольшими группками, струйки пара от их теплого дыхания в ледяном воздухе. Сейчас в октябре пейзаж был прекрасен по-своему: щебенчатое шоссе напоминало темную полоску моря, разделяющую два золотистых континента. По обеим сторонам сверкала обожженная солнцем стерня скошенной пшеницы, переливающаяся под безоблачным небом всеми оттенками желтых красок. Быки горделиво расхаживали по пастбищам, а коровы — и среди них недавно отелившиеся, с молоденькими телятами — пощипывали траву, подремывая на ходу. У въезда на ранчо стояла девочка, опершись о доску, ту самую, на которой были изображены перекрещенные томагавки. Улыбаясь, она сделала мне знак, чтобы я остановился.
ДЕВОЧКА. Привет! Я Нэнси Куинн. Папа послал меня вам навстречу.
Т. К. Спасибо.
НЭНСИ КУИНН (открывая дверцу машины и забираясь в нее). Он ловит рыбу. Я покажу вам где.
(Это была веселая двенадцатилетняя девчонка, осыпанная веснушками с головы до ног, — сорванец со щербатыми зубами. Золотисто-каштановые волосы коротко острижены. На ней был старенький купальный костюм, одно колено перевязано грязным бинтом.)
26
Эпиграфом к роману Дж. О'Хары "Встреча в Самарре" служит восточная притча (в изложении С. Моэма), в которой рассказывается о том, как человек из Багдада, повстречав на базаре смерть, решает скрыться от нее в Самарре. Но смерть настигает его и там.