— А мысль бегать голым вокруг здания ОВД вы внушили ему с той же целью?
Глеб прыснул, Дея изобразила невинность:
— Не понимаю, о чём вы.
— У него была сумка с деньгами, — жёстко сказал Азарин. — Одинкин швырял их в прохожих и пел. К этому вы тоже непричастны?
— Ни коим образом!
— И не знаете, зачем этот Одинкин признался полицейским в неоднократном получении взяток?
— Понятия не имею, — вздохнула Дея.
Тон Азарина стал ещё жёстче:
— По-вашему, я идиот? Если это повторится, лишитесь звания!
Дея понурилась. Азарин глянул на неё, потом на Глеба:
— Вдвоём вас отправлять нельзя… В Спиритлэнде с вами будет Хромов — у него там связи.
— Лучше бы кого-то из наших послали, — проворчала Дея.
— Пошлю, — бросил Азарин, — двоих или троих.
Глеб с Деей переглянулись.
— Двоих, — сказал Глеб. — И я знаю, кого.
Лёжа в лазарете, Глеб и не думал, что уже вечером вспомнит о нём с ностальгией — и что скоро кто-то спасёт ему жизнь… А пока этот «кто-то» тоже имел дело с врачами.
Пройдя по коридору, Дзиро встал у сёдзи. Сквозь бумагу лился свет; всё как в обычном доме, каких в Танабэ полно.
Но обычным этот дом не был.
— Ей хуже, — сказала санитарка.
От её кимоно несло лекарством; халатов тут не носили ради комфорта пациентов — недаром же на сайте больницы был слоган: «Психиатрическая клиника с домашним уютом».
Большей глупости Дзиро в жизни не слышал.
— Насколько хуже? — спросил он.
— Вы сами поймёте, — санитарка глядела в пол. — Только говорите отсюда… Так ей будет спокойнее.
Она поклонилась и ушла. Дзиро хотел сдвинуть сёдзи и поднял было руку… Но после раздумий опустил.
— Мама?..
За стеной зашуршало.
— Не входи!
Голос был надрывный, резкий. Дзиро вздохнул:
— Ладно. Давай поговорим через стену.
За сёдзи темнел силуэт — фигура над низким столиком. Руки суетливо двигались, будто что-то перебирая.
Дзиро знал, что.
— Ты достала амулеты? Опять?
— Они очень нужны мне! — прозвучало с испугом. — Твой чёртов отец послал спиритусов… Хочет избавиться от меня!
— Мама, — как можно спокойнее сказал Дзиро, — здесь нет спиритусов.
— Ложь! Я им мешаю… Он снова со своей пассией! Послать убийц кишка тонка, решил духов отправить? Ну ничего — так легко я не сдамся!
Силуэт склонил голову: мать вешала амулеты на себя. Дзиро уставился в пол. Насчёт спиритусов она, конечно, ошибалась… Насчёт «пассии» — нет.
Он помнил, как всё началось: ей мерещился тэнгу — в ванной, в кухне, в саду, куда она перестала выходить… Дух её якобы преследовал. Потом появился карлик без глаз. Врачи нашли причину: опухоль в мозгу. Удалить не смогли, но рост остановили… Только ни тэнгу, ни карлик не исчезли.
Сначала её лечили в Близборе (мать Дзиро родилась там, хоть он и был вылитый японец — русских корней не заподозришь). Потом стали лечить в Танабэ… Но итог был одинаков.
Фигура за стенкой прекратила возню:
— Я просила удвоить охрану — её удвоили?
— Ещё вчера, — соврал Дзиро; говорить, что она не дома, было бесполезно. — Может, я всё-таки войду?
— Не смей!.. Откуда мне знать, что ты не спиритус? Многие духи меняют обличья!
Дзиро сглотнул выросший в горле ком:
— Я твой сын.
— Но ты говорил, у тебя есть фамильяр — значит, ты заодно с духами!
Первый ком сменился вторым — и Дзиро не был уверен, что с ним совладает.
— Моего фамильяра больше нет, — сказал он тихо. — Ты разве не помнишь — я Дзиро… Я тут бываю через каждые два дня.
Долгая пауза пробудила надежду: она его впустит!.. Но надежду погасил ответ:
— Дзиро… Так ведь это наш повар.
Он ничего не смог сказать — приместился, не прощаясь… Чтобы третий ком не прорвался наружу.
Место, куда пришёл Дзиро после клиники, пользовалось дурной славой.
«Самая грязная баня в Танабэ», — так о нём говорили. Баня принадлежала семье Дзиро, и являлись сюда не за помывкой. Впрочем, приходилось и мыться — иначе тот, кто обитал здесь, не предстал бы перед гостем.
Разувшись, он сдвинул перегородку, миновал служителя (тот читал, но при виде Дзиро вскочил и поклонился) и прошёл в дацуиба — то есть в раздевалку, где — ясное дело — разделся. Шкафчик для одежды был грязным, как и татами; Дзиро сложил в него одежду и проследовал в банный зал.
Зал был обложен плиткой — тоже грязной. Подавив брезгливость, Дзиро взял ведёрко с табуретом, стоявшим у входа. Прошёл к стене с кранами, сел на табурет, вымылся и ополоснулся. Залез в деревянную ванну и стал ждать.