– Окажутся ли они на что-то годны в случае магического разрыва чудовищных масштабов? – спросил в ответ Ридкулли. – Помню старого доброго мистера Хонга. Вот он раскладывает по тарелкам порции трески с нежным горошком, а в следующую секунду…
– Бдыщщ? – предположил Прудер?
– Бдыщщ? – переспросил Ридкулли. – Не сказал бы. Больше похоже на «Аиииивизззг-хрящ-хрящ-хрящ-хрясть!» – и ливень из жареной рыбы. Большой Псих Адриан выдержит дождь из чипсов?
– Хм. Вероятно, нет, аркканцлер.
– Вот именно. Люди только орут и суетятся. Все это ни к чему. Карман, полный подходящих чар и хорошо заряженный посох в девяти случаях из десяти избавят тебя от всяких проблем.
– В девяти случаях из десяти?
– Именно.
– А сколько раз вам приходилось всем этим пользоваться, сэр?
– Ну… мистер Хонг – раз… потом это дело с Тварью из казначеева гардероба… тот дракон, если помнишь… – губы Ридкулли беззвучно шевелились, пока он загибал пальцы. – Девять раз, вот сколько.
– И это срабатывало каждый раз, сэр?
– Как часы! Так что нечего волноваться. А ну-ка дорогу! Волшебники идут!
Городские ворота были настеж. Когда телега миновала их, Глод наклонился вперед.
– Мы не сразу поедем в Парк, – сказал он.
– Но мы же опаздываем, – сказал Асфальт.
– Это не займет много времени. Сначала отвези нас на улицу Искусных Ремесленников.
– Но это же на той сторое реки!
– Это очень важно. Нам надо кое-что там захватить.
Люди заполнили улицы. В этом не было ничего необычного, за исключением того, что все они двигались в одном направлении.
– А ты ложись-ка на дно телеги, – сказал Глод Бадди. – Нельзя допускать, чтобы молоденькие девушки обдирали с тебя одежду, слышишь, Бадди?…
Он оглянулся. Бадди опять спал.
– Если говорить обо мне… – начал Клифф.
– То у тебя только набедренная повязка, – договорил Глод.
– Ну, они бы могли сорвать ее, почему нет?
Телега пробиралась по улицам и наконец достигла улицы Искусных Ремесленников.
Это была улица маленьких лавочек. Здесь вы могли починить, изготовить, восстановить, скопировать и выковать все, что угодно. Горны полыхали за каждой дверью, плавильные печи дымили в каждом заднем дворе. Изготовители замысловатых яиц с часами внутри работали бок о бок с оружейниками. Столяры трудились по соседству с искусниками, которые вырезали из черного дерева столь тонкие фигурки, что в качестве пил им приходилось использовать оправленные в бронзу ножки кузнечиков. По крайней мере один из каждых четверых ремесленников изготавливал инструменты, которыми работали остальные трое. Лавки не просто упирались друг в друга – они частично пересекались, так что если плотник получал заказ на большущий стол, он прибегал к помощи доброжелательных соседей, чтобы получить необходимое для работы пространство, и пока он трудился над одним концом стола, другой его конец использовался в качестве верстака двумя ювелирами и гончаром. Здесь были лавки, где утром с вас могли снять мерку, а к вечеру вы уже получали полностью готовый кольчужный костюм и пару кольчужных штанов впридачу.
Телега остановилась у маленькой лавочки, Глод спрыгнул на землю и прошел внутрь. До Асфальта донеслись обрывки разговора:
– Сделал?
– А, это вы, мистер. Как снег на голову.
– Будет это играть? Я ведь говорил, что ты должен провести две недели в уединенной пещере под водопадом, прежде чем браться за это дело.
– Мистер, за такие деньги я постоял под дождем с куском замши на голове. И не говорите мне, что этого недостаточно для фолк-музыки.
Раздался приятный звук, который на секунду повис в воздухе, прежде чем исчезнуть в плотном перезвоне улицы.
– Мы договаривались на двадцать долларов, так?
– Это ты договаривался на двадцать, а я – на двадцать пять.
– Тогда погоди минутку.
Глод вышел наружу и кивнул Клиффу.
– Все правильно, – сказал он. – Сплюнь.
Клифф заворчал, но нащупал что-то у себя во рту.
Они услышали, как искусный ремесленник сказал:
– Что это за дерьмо?
– Коренной зуб. Должен стоить по крайней мере…
– Да, пожалуй.
Глод появился опять, на сей раз с сумкой, которую он засунул под скамью.
– Ну вот, – сказал он. – Вперед, в парк!
Они въехали в парк через одни из задних ворот. Или, по крайней мере, попытались въехать. Два тролля заступили им путь. Они были покрыты мраморным налетом, отличающим главных головорезов хризопразовой шайки. Единомышленников у Хризопраза не было. Большинство троллей не очень хорошо понимают, как это – единомыслить.
– Тут только для банд, – сказал один.
– Точно, точно, – сказал второй.
– Мы и есть Банда, – сказал Асфальт.
– Которая? – спросил первый тролль. – У меня тут список.
– Точно, точно.
– Мы Банда Рока, – сказал Клифф.
– Ха, это не вы. Я их видел. Там был такой парень, который светился, а когда он играл на гитаре, она делала: Вауауауауауауммммм иииии гнгнгнгн.
– Точно, точ…
Аккорд взвился из недр телеги.
Бадди вскочил на ноги с гитарой наперевес.
– Ого! – сказал первый тролль. – Потрясно! – Он порылся в набедренной повязке и извлек скомканый клочок бумаги. – Может напишешь здесь свое имя, а? Мой мальчонка, Глин, не поверит, что я встречал…
– Да, да, – ответил Бадди устало. – Давай сюда.
– Только не для меня, для моего мальчонки Глина, – объяснял тролль, в возбуждении переминаясь с ноги на ногу.
– Как пишется его имя?
– Неважно, он все равно не умеет читать.
– Слушайте, – сказал Глод, когда телега выехала на пространство за сценой. – Кто-то уже играет. Я говорю, мы…
Откуда ни возьмись, возник Достабль.
– Где вас носит? – спросил он. – Скоро ваш выход! Сразу после… Парней Из Леса. Ну, как все прошло? Асфальт, иди сюда.
Он увлек маленького тролля в полумрак под сценой.
– Ты привез мне деньги? – спросил он.
– Около трех тысяч…
– Не так громко!
– Да я же прошептал это, мистер Достабль.
Достабль тревожно оглянулся. В Анк-Морпорке не существовало такого понятия, как «шепот», если он включал в себя слово «тысяча»; люди слышали вас, даже если вы просто подумали о таких деньгах.