– Ну что же, отвечаю по порядку: вошёл я через окно – оно, по счастью, расположено с тыльной стороны здания, так что лишние глаза меня не видели. Ну а по поводу того, что мне надо… Вы-то сами как думаете? В свете нашего с вами разговора?
– Так вы следили за мной? – Громила почесал затылок.
Набитая антиприматами шишка всё ещё чувствовалась…
– Нет, что вы! – солгал де Камбюрадо. – Я нахожусь здесь по своим делам, и совершенно случайно заметил ваше имя в книге портье.
– Выходит, это визит вежливости? – хмыкнул Громила. Напряжение не оставляло его; что-то здесь было не так. – А почему бы тогда не войти через дверь?
– Ну… Дело в том, что я хотел обсудить с вами материи конфиденциальные, поэтому предпочёл не афишировать свой визит. Хочу поговорить с вами как обезьянец с обезьянцем, приватно.
– То есть вы специально дождались, пока мои друзья разойдутся? – Громила прищурился. – И что же это за материи такие?
– Если помните, несколько дней назад я сделал вам некое предложение. Поскольку вы не давали о себе знать, я решил, что вас оно не заинтересовало. И вот теперь мы снова пересекаемся, причём мне почему-то кажется, что цель у нас одна и та же. Это выглядит несколько странно, не правда ли?
– Насколько я помню, майор, я вам ничего не должен. Или вы считаете иначе? К чему все эти экивоки? – нахмурился Громила.
– Отдайте компас, – натянуто улыбнулся де Камбюрадо. – Отдайте его, и десять процентов добычи – ваши.
– Какой еще компас?!
– Вы знаете какой, Гро. Монету. Маленькую медную монету.
– Не понимаю, о чем вы…
– Понимаете, Гро, прекрасно понимаете. Пятнадцать процентов. Да предки с ним, двадцать! Двадцать процентов просто за то, что отдали её мне! – лицо де Камбюрадо оставалось спокойным и даже немного скучающим, но глаза его метали молнии.
– Морш, боюсь, что вы не совсем понимаете ситуацию. Даже если предположить… Только предположить, что у меня есть интересующий вас предмет, то почему я должен отдавать его вам под честное слово? Я же всё-таки не лесной куки, верно?
– Расписка вас устроит?
– Расписка? Вы шутите, майор! Кстати, насколько я помню, в регистрационной книге портье записал «Киллинг очестра» – 4 чел.», а вовсе не моё имя. Так как вам удалось меня найти?
– Гостиниц в этом городишке всего две, – майор встал. – Мне очень жаль, Гро, но вы не оставляете мне выбора… – Он хлопнул в ладоши.
Дверь звонко треснула и сорвалась с петель. Двое гориллоидов ворвались в номер, ещё один запрыгнул в окно, на миг заслонив свет. В комнате сразу стало очень тесно.
Громила попытался было схватить барабанную колотушку, но де Камбюрадо ловко подхватил её ногой и отправил в угол. Взревев, обезьянец вскочил на ноги – и тут же получил хлёсткий удар стоеросовой палкой по уху. Если бы в лапах нападавшего была бейсбольная бита, он тут же свалился бы без сознания; но гориллоиды почему-то вооружились недлинными лёгкими палками десантного образца, и удар всего лишь слегка ошеломил Громилу. Отклонившись от второго замаха, он вошёл с нападавшим в клинч и быстро развернулся, подставляя горри под палки его товарищей.
Де Камбюрадо благоразумно ретировался. Громила резко мотнул головой, врезаясь лбом в перекошенное лицо врага. Он ещё успел от души съездить наёмника в челюсть и отправить его в нокаут, прежде чем двое оставшихся взялись за него всерьёз. Стоеросовые дубинки замелькали в воздухе, удары градом обрушились на Громилу. Горри явно были мастерами арнис, они сейчас работали в технике «синавали» – двумя дубинками одинаковой длины стараясь попасть в болевые точки и сбить противника с ног. Несмотря на внешнее добродушие и показную лень, Громила был каюкером экстра-класса. Но он привык полагаться лишь на свою огромную физическую силу, а сейчас этого явно было мало. Он прикрывал голову руками, стараясь принимать удары на поросшие густой шерстью предплечья. Выпрыгнуть в окно, мелькнула мысль. Высоковато, конечно… Тут один из наёмников подсёк его палкой под колено. Нога непроизвольно подогнулась, и Громила рухнул рядом с кроватью. Второй наёмник подпрыгнул и обрушился сверху – такой удар вышибает из врага дух, ломает ему рёбра; но Громила успел подтянуть колени к животу и резко выбросил ноги вверх. Горри отбросило к стене, прямо на барабан. Тот глухо ухнул, бутылки из-под пива брызнули в разные стороны. Одна из них подкатилась к каюкеру. Схватив её за горлышко, Громила резво вскочил и подставил коричневое стекло под очередной удар. Фейерверк осколков окатил его, в руке осталась «розочка» с острыми краями. Громила взмахнул ею, пытаясь дотянуться до врага, но тот ожидал именно этого – одна палка блокировала выпад, в то время как вторая с хрустом отоварила Громилу по пальцам. Боль крутым кипятком шибанула вверх по руке. Каюкер невольно вскрикнул, и в этот момент очнувшийся наёмник врезал ему сзади по затылку, попав в точности по старой шишке. Вселенная озарилось ярчайшим каскадом белых искр… Комната поплыла, в ушах послышался противный писк. Громила рухнул на четвереньки, смутно ощущая сыплющиеся со всех сторон удары; а потом всё вокруг заполнила какая-то вязкая серая муть.
– Свяжите его как следует, – распрядился де Камбюрадо. – Быстрее, у нас очень мало времени.
– Я бы сказала, – промурлыкали сзади, – что у вас его нет совсем.
Павиан вздрогнул, разворачиваясь к новой участнице драмы. Джихад стояла, опираясь о косяк выбитой двери, и улыбалась – одними губами.
– Девка! – удивлённо рыкнул один из наёмников и шагнул к ней. – Ну, иди ко мне, маленькая!
Он отнюдь не был дураком, этот здоровенный горри, и прекрасно умел оценивать врага. Стоявшая в дверях была ничуть не менее опасна, чем только что поверженный противник. Именно поэтому он неожиданно вскинул палку и закрутил «восьмёрку», приближаясь к ней. Вторая палка в отведённой назад руке готова была сделать стремительный выпад.
Джихад, не сдвинувшись ни на шаг, вдруг дёрнулась, изогнулась – резко, словно хлыст. Что-то сверкнуло, послышался звонкий удар. Палка, только что плясавшая в воздухе, со стуком упала на пол. В мелкослойной древесине засела короткая и широкая метательная стамеска с лёгкой пробковой рукоятью.
Обезьянец перевёл взгляд на свою руку. Указательного пальца как не бывало – вместо него торчал короткий обрубок, из которого тонкими струйками била тёмная кровь. Джихад, казалось, не сделала ни одного движения – но в её руке вдруг материализовалась ещё одна стамеска. Поймав полированной поверхностью свет, она пустила зайчик в глаза ошеломлённому наёмнику.
– Уже калека. Но – живой калека. Подумай, прежде чем выкинуть ещё что-нибудь.
– Она не сможет поразить сразу двоих! – выкрикнул де Камбюрадо впавшим в ступор наёмникам. – Хватайте её!
Джихад снова улыбнулась и чуть изменила позу – так, чтобы стала видна её вторая рука. Веер пробковых рукоятей топорщился между пальцами.
– Это совершенно неважно – один или два, – мягко сказала она. – Абсолютно.
Раненый медленно отступил к окну, пытаясь зажать кровоточащий обрубок и не сводя глаз с девушки. Нащупав подоконник, он неловко выбрался наружу, пятная всё вокруг кровавыми разводами.
– Уходим, – бросил де Камбюрадо и скользнул следом.
Двое оставшихся наёмников последовали за ним, опасливо оглядываясь. Когда они скрылись с глаз, Джихад вошла в номер. Двигаясь лёгкой, почти танцующей походкой, она пинками распахнула двери в ванную и туалет, осторожно выглянула в окно, прикрыла створки и лишь затем шагнула к Громиле. Глаза девушки встретились с мутным взором обезьянца.
– Как ты, Гро?
– Нормально, – прохрипел Громила и попытался встать.
– Что болит?
– Практически всё… Ох! Осторожнее!
– Рёбра вроде целы, – Джихад, слегка хмурясь, ощупала Громиле бока. – Хотя у тебя такая густая шерсть, милый, что толком не поймёшь.
– И это правильно, – Громила осторожно взобрался на кровать. – Хуже всего – рука и затылок. По-моему, этот гад сломал мне пальцы. Вот ведь невезуха…
– Лежи, я вызову доктора, – Джихад шагнула к дверям.