Но величайший триумф пережил Брукнер в Берлине, где 31 мая 1891 года под управлением Зигфрида Окса был исполнен его «Те Деум». Свидетели этого триумфа единодушно отмечали, что еще ни одного композитора не приветствовали до сих пор так, как Брукнера.
Во время своего пребывания в Берлине Брукнер познакомился в отеле «Кайзерхоф» с горничной по имени Ида Буц и, несмотря на свои 67 лет, влюбился в нее по уши. Это знакомство, однако, снова окончилось неудачей его матримониальных намерений, поскольку Ида, будучи лютеранкой, отказалась перейти в католическую веру.
Страстное желание вступить в брак не ограничилось в то время попыткой совершить это с Идой Буц. Когда Брукнер после первой встречи с Идой по окончании пребывания в Берлине проводил лето в Верхней Австрии, он снова влюбился в юную, красивую купеческую дочь Минну Райшль. Очередная попытка жениться снова закончилась неудачей. Родители Минны отказали ему из-за большой разницы в возрасте. Достойно удивления, насколько Брукнера, находящегося уже в почтенном возрасте, влекло к «прелестным дамам», предпочтение же он всегда отдавал именно юным девицам. Изумляет и то, как непосредственно и без уверток он делал предложения молоденьким прелестницам, и как ранее робкий и неуклюжий мастер был в старости убежден в своей неотразимости и влиянии на прекрасный пол. Однако в 1885 году он писал Морицу фон Майфельду: «Что касается женитьбы, то у меня до сих пор нет невесты; о, если бы вспыхнуло ответное пламя любви! Подруг у меня много, но в последнее время я получаю от плутовок только отказы, причем они убеждены, что действуют совершенно верно!» Эти строки свидетельствуют вовсе не о низкой самооценке или внутренней неуверенности. Если Брукнер, несмотря на постоянные неудачи матримониальных намерений, почти или совсем не терял душевного равновесия, то это происходило от того, что в конечном итоге речь шла больше не о физическом единении с женщиной, а о реальном воплощении желания наладить упорядоченный быт и создать домашний очаг. Это объясняет стереотипное протекание всех «влюбленностей»: огонь, которым воспламенялось его сердце, всегда быстро угасал без особых последствий для душевного покоя и творчества мастера. Но мы вряд ли в праве сделать вывод, что добровольный целибат, которому подверг себя этот ревностный католик, и от которого, по его мнению, можно было бы отказаться только в случае брака, освященного Святой церковью, давался ему легко. Мы не знаем, каких усилий стоило ему преодоление всяческих соблазнов. Следует принять во внимание тот факт, что невротическая личность Брукнера не была способна к глубокой человеческой привязанности, в том числе и к длительной связи с женщиной. Постоянное самоограничение и преодоление сексуальных желаний должны были стать дополнительной причиной состояния повышенной напряженности. Исходя из этого, можно было бы рассматривать «всплески безграничного экстаза» (по выражению Ханзлика) в его музыке как высвобождение сексуальной энергии. Нельзя не отметить, что этот мелос, проникающий в самое сердце, воплощает те ощущения и чувства, высказать которые открыто Брукнер никогда не имел возможности. А если это так, то восхищение Рихардом Вагнером вызвано не только величием этого творческого индивидуума, но, возможно, и тем, что Брукнер чувствовал духовное родство с «Мастером над всеми мастерами» в области музыкального творчества.
Брукнер до конца жизни не уставал жаловаться на пренебрежение к нему и на нападки некомпетентных критиков; однако постепенно стал почитаемой венской знаменитостью. В 1886 году он был награжден Рыцарским крестом ордена Франца-Иосифа; в 1890 году стал получать денежное содержание от императора, а также от ландтага Верхней Австрии, что значительно улучшило его материальное положение и позволило свободно заниматься творчеством. Но наиболее ценным он считал присвоение ему титула почетного доктора Венского университета, поскольку в его глазах это событие официально уравняло его в социальных правах с коллегами-музыкантами. После этого академические критики уже не могли упрекать его в недостатке образования. Между прочим, Брукнер получил очень неплохое общее образование и имел много знакомых в академических кругах. Если же в его библиотеке помимо литературы религиозного содержания и нескольких книг о теории музыки было всего 2 книги светского содержания, то это свидетельствует лишь о том, что современная ему литература не имела для него никакого значения. Высокий уровень образованности Брукнер наглядно продемонстрировал во время вступительной лекции перед студентами Венского университета 25 ноября 1875 года по случаю вступления в должность преподавателя. В своей внешности, одежде, привычках и во всем образе жизни он остался верен простоте и патриархальности. Поэтому понятно, что он выделялся в среде большого города, проникнутого утонченным столичным духом, и был любимым объектом для карикатуристов, среди которых выделялся своими остроумными шаржами доктор Отто Белер. Глядя на портреты работы Каульбаха, Уде или Тильгнера, можно отметить «смешение черт австрийского крестьянина и римского императора». Наряду с крупными ушами бросается в глаза узкогубый рот и внимательные глаза с острым взглядом. Имея рост 175 см, он был выше Брамса и Вагнера и, по свидетельству Франца Шалька «его довольно высокая, массивная фигура контрастировала с быстротой жестов и походки». Несмотря на бытовавшую в то время моду, он всегда был коротко острижен, не носил бороду, довольствовался лишь маленькими усами. Всегда вызывала веселье и его одежда: рубаха с открытым широким воротом, свободный черный костюм одного и того же фасона, что было принято у органистов, и широкополая черная шляпа. Он считал такую одежду свободной и удобной. Что касается пристрастий в еде, то это были, в основном, простые незатейливые блюда. Брукнер не страдал отсутствием аппетита и часто заказывал в ресторанах двойную, а то и тройную порцию.