«Поэма памяти Сергея Есенина» построена таким образом, что мы как бы видим Русь прежнюю, царского времени и Россию обновленную — в первые, тяжелые, но наполненные прекрасными мечтами о будущем, послереволюционные годы. Говоря о Руси уходящей, Свиридов обращает наше внимание на унылый музыкальный пейзаж. Голос солиста тихо, со скрытой болью выводит никнущие фразы — «Край ты мой заброшенный, край ты мой, пустырь...» Но перед тем, как зазвучит слово в этом начальном номере цикла, композитор музыкально «нарисует» эту широкую ровную гладь полей, с детства ему знакомых, нарисует с помощью всего нескольких звуков, повторенных на разной высоте арфой, флейтой, высоким и вибрирующим голосом челесты, очень низким и мрачным голосом контрабаса. Эти звуки, несмотря на их единогласие, рассеяны, странно удалены друг от друга и кажутся одинокими в огромном пространстве.
Через поля по бесконечной пыльной дороге идут, тяжело ступая и гремя кандалами, каторжники (третья часть «В том краю, где желтая крапива»). И этот же пейзаж становится таинственным и сказочным в «Ночь под Ивана Купала» (так называются пятая и шестая части). Будто оживает природа и вот уже светятся «глаза» пней, а у сосны плачет леший. Нежно и красочно переливаются звуки оркестра, а в хоре повторяются фразы-заклички: «За рекой горят огни... Погорают мох и пни... Ой, Купала, Купала!» И вот уже возник хоровод и будто кто-то из сельских музыкантов заиграл на незамысловатых народных инструментах, раздаются удары колотушкой. А в следующей части мы слышим: «Родился я с песнями в травном одеяле...» От природы набирал силу голос Поэта, от народа учился он правде жизни. Как созвучно это и судьбе самого Свиридова!
Показывая же новую жизнь в послереволюционной России (седьмая часть «1919», восьмая часть «Крестьянские ребята»), Свиридов старается передать гул этого смятенного времени через интонации революционных песен и маршей, лихих красноармейских частушек. Поэт прощается с прошлым (девятая часть — «Я последний поэт деревни»), и хор торжественно провозглашает:
Колокольные удары оркестра поддерживают хор и на такой высокой, патетической ноте, ликующе и празднично заканчивается музыка этого произведения.
Думая о судьбе русского народа, о революции, композитор естественно обратился и к поэзии Маяковского. В 1959 году появилась ставшая всемирно известной «Патетическая оратория» Свиридова, семь частей которой «выросли» на основе объединенных композитором разных стихов поэта, посвященных главной теме его творчества, — рождения новой жизни, нового государства.
Свиридов распел стихи Маяковского, выявил и показал их глубокую музыкальность, открыл особую песенную стихию поэта-трибуна. «Патетическая оратория» произвела ошеломляющее впечатление на слушателей, поразила своей грандиозностью и лирикой, своим вселенским масштабом. Поразило и непривычное звучание голоса солиста, то буквально говорящего текст сухо и четко краткими фразами, то срывающегося на крик, то поющего строго и возвышенно. Неожиданным казалось и звучание хора, создающего образ народной массы, активно участвующей в событиях. Хоровые реплики в оратории произносятся то говорком, то широко и мощно распеваются. По-театральному рельефно начинается оратория: звучит марш-шествие революционного народа, к которому призывает собравшихся людей оратор-трибун, он же подает команды «Левой!» И закончится произведение монументальным шествием, как бы шествием самой жизни, и вновь впереди Поэт, словам которого вторит хор: «Светить всегда, светить везде...»
А сколько еще замечательных сочинений создано Свиридовым! Маленькая кантата «Деревянная Русь» на стихи С. Есенина и «Курские песни», в которых колоритно звучат подлинные народные мелодии и народные тексты; поэтичные музыкальные иллюстрации к пушкинской «Метели» и сюита из музыки к фильму «Время, вперед!», небольшой фрагмент которой предваряет начало телевизионной передачи «Время». Вспомним, как ярко и призывно звучат возгласы-взлеты трубы, как чеканна, упруга и энергична «поступь» музыки. Будто бы зримо ощущаем мы образ нашего времени, ускоренного стремительным и безостановочным темпом жизни.