Выбрать главу

В «Гражданской войне», написанной в фрагментарном стиле, фокус постоянно смещается с двух болыпевиков-неевреев на кормилицу-нееврейку, живущую в еврейской семье, а завершается все бурным расколом внутри еврейской общины. Все перспективы прописаны с остранением, автор то и дело обманывает ожидания читателя[75]. Используя кинематографическую технику монтажа, Бергельсон смещает читательские эмоции с персонажей на отдельные части тела; например, бурное выражение радости по поводу отречения царя «вспыхивает» у казаков в волосах и на плечах; евреи, по контрасту, «с ужасом смотрят на смеющиеся зубы военных» [Bergelson 1930b: 21]. Кроме того, автор наделяет эмоциями неодушевленные предметы – например, описывая местечко, осажденное петлюровцами: «С обморочным хладнокровием мокрая крыша роняла с печалью каплю за каплей, требуя у мира сострадания» («ин калтблутикн халошес хот дорт дер насер дах гетрипт мит умглик а тропн нох а тропн, гемонт рах-монес бай дер велт») [Bergelson 1930b: 55]. Писавший на идише критик Нусинов первым назвал стиль Бергельсона импрессионистическим, однако угловатость его прозы, смещенные от центра силуэты персонажей, мест и событий и неожиданные персонификации неодушевленных предметов скорее напоминают кубизм, чем импрессионизм в его живописном варианте[76]. Приемы дистанцирования и иронии, равно как и полифоническое использование многоязычных стилей, больше похожи на русский литературный модернизм того периода, в особенности в его бабелевском варианте.

В «Бридер» Маркиша Гражданская война приводит персонажей-мужчин к невосполнимой утрате индивидуальности; катастрофа войны представлена чудовищным гротескным телом. В «Гражданской войне», напротив, гротескные мотивы возникают лишь изредка. Экономность их использования делает их особенно шокирующими. Персонаж-нееврей Бочко отправляется на свидание к своей возлюбленной Фросе, и «его новые черные сапоги погружаются в кучи желтых опавших листьев как в нечто подгнившее и мягкое» («ви ин эпес невейледикс ун вайхс») [Bergelson 1930b: 22]. Слово «невейле» употребляется применительно к трупу, но также имеет значение «шлюха», то есть возникает образ отвратительного тела, выходящего за собственные пределы. Еще один поразительный и гротескный образ Бергельсон использует при описании девушки-еврейки, изнасилованной и убитой петлюровцами:

И что, если на тонкой-тонкой ниточке памяти остался висеть огромный девичий рот – глубоко надрезанный, как у свиньи? И что, если пара толстых распухших губ осталась болезненно перекошенной, перекошенной навеки?

Из вос, аз аф а динем, динем фодем фун зикорн из хенген геблибен а гройс мейдлш мойл – а тиф-фаршнитнс ви бай а хазер? Из вос, аз а пор гробе гедролене липн зенен геблибн балейдикт-фаркрумт, аф эйбик фаркрумт?

[Bergelson 1930b: 55]

Использование синекдохи и контраста между толстыми губами девушки и тонкой «ниточкой памяти» усиливает отталкивающую абсурдность образа. И евреи, и все остальные равнодушны к судьбе девушки и продолжают заниматься своими делами. «И что?» – таков их отклик.

Действие «Гражданской войны» начинается в убогом шинке «на полдороги между огромным заболоченным лесом и захолустной утонувшей в грязи деревушкой» («аф халбн вег цвишн а гройсн зумпикн валд ин а вайт-цеварфн блотик дорф») [Bergelson 1930b: 9]. Бочко и Зик, двое персонажей-неевреев, бродят по захолустью, избегая немцев и белых и без особого усердия разыскивая большевистского командира Петруна. Бочко, как и Левинсон в «Разгроме» Фадеева, – командир отряда красноармейцев, однако, в отличие от Левинсона, который всеми силами пытается сохранить свою «боевую единицу», Бочко поглощен мыслями о своей невесте Фросе, поэтому не мешает своим бойцам мародерствовать и дезертировать. Бочко «двигается к северу, мечтая о юге» – так звучит название второй главы. Глава в основном посвящена воспоминаниям Бочко о встречах с Фросей, когда отряд их стоял в Звиле.

вернуться

75

Хотя рассказ переведен, с небольшими купюрами, на английский, он прошел мимо внимания исследователей. См. [Howe, Greenberg 1977: 84-123].

вернуться

76

Об отношении Нусинова к Бергельсону см. [Estraikh 2005: 89]; о кубизме у Пастернака см. [Jakobson 1987: 311].