– Рождество будет чудесным, я с нетерпением жду его, – заверил он. Особенно после нашего вчерашнего поцелуя, чуть не вырвалось у него. Впервые в жизни ему выпадал случай встретить праздники в семейном кругу.
– Ты не понимаешь: вся эта затея с праздником – идея психоаналитика Гретхен. Она у нас такая: что угодно сделает, только бы оказаться в центре внимания. А призвание Леса – вечно бунтовать и возмущать общественное спокойствие. До сих пор это ему плохо удавалось, так что на обеде он обязательно что-нибудь выкинет. У мамы с тетей Кэролайн бесконечное соревнование – кто добился большего в жизни, а моя несравненная кузина Эмили делает маленькую паузу в своей блистательной оперной карьере, чтобы осчастливить нас своим присутствием. С ней приедут ее восхитительный муж и благовоспитанные детишки.
Спенсер слушал описание родственников Лекси, с нескрываемым удовольствием.
– В довершение всего мама просто помешалась, она собирается устроить роскошный прием. Господи, дай всем нам сил пережить это, – выдохнула девушка.
– Думаю, теперь у меня есть полная информация обо всех твоих родственниках. – Дописав последнюю строчку, Спенсер отложил ручку. – Занимательная компания.
– Ты оптимист, да?
– Кто-то должен видеть в этом обеде положительные моменты.
Он перевернул лист и перешел к следующему пункту своего списка вопросов.
– Что мне принести в качестве подарка, чтобы произвести хорошее впечатление?
– Разве я не предупредила?
– Нет.
– Так. – Она откинула локон за плечо, и Спенсер с трудом оторвал взгляд, так грациозно было это движение. – Если ты действительно хочешь угодить, принеси копченую индейку или ветчину.
– Но ведь миссис Джордан обещала приготовить гуся.
– У меня дурное предчувствие, мама не очень хороший кулинар. И вообще интуиция подсказывает мне, что не мешает подстраховаться. Твоя индейка будет очень кстати.
– Может быть, все же прихватить пирог или бутылочку вина...
– Поверь мне, копченая индейка – это то, что нужно.
– Как скажешь. – Спенсер сделал соответствующую пометку, присовокупив на всякий случай вино.
Он узнавал о Лекси все больше и все больше симпатизировал ей.
С Лекси ему было хорошо и спокойно, несмотря на неудачу с бильярдом. По крайней мере, до тех пор, пока она не спросила его о родителях.
Конечно, с точки зрения здравого смысла вопрос был вполне разумным и уместным, но Спенсеру было неприятно отвечать на него. То есть он мог бы придумать что-нибудь правдоподобное, но лгать Лекси совсем не хотелось, а рассказать правду он пока не был готов. Истинной истории его семьи не знал никто, даже друзья из лаборатории.
– Ни братьев, ни сестер у меня нет, – отрезал молодой человек. – Мои старики ушли на пенсию, живут в предместье Далласа. Может, попробуем еще раз сыграть в бильярд?
К счастью, она не стала больше расспрашивать.
– Ты настоящий храбрец! Они сыграли партию, и на этот раз без всяких эксцессов.
По дороге домой они мило болтали, Лекси показывала дорогу. Взобравшись на холм невдалеке от ее дома, Спенсер машинально посмотрел налево. Это была единственная точка в городе, откуда открывался вид на водопады, рядом с которыми стояло здание Центра исследований по информатике и электронике. Водопады ночью подсвечивались. Отсветы огней отражались в воде, играли на стенах здания.
Спенсер притормозил, чтобы показать Лекси эту красоту, но внезапно резко остановил машину.
– Что случилось?
– Я хотел показать тебе здание нашего центра; ночью оно похоже на сказочный дворец, но в лаборатории горит свет.
– А не должен?
Естественно, не должен. Будем надеяться, что это не взлом. Спенсер посмотрел на часы.
– Рип у нас работает в основном по ночам, но он предпочитает полумрак.
– Может, поедем, проверим?
– А ты не против?
Лекси покачала головой, и молодой человек нажал на газ.
Они шли по гулкому коридору к лаборатории. Спенсер наклонил голову и прислушался.
– По-моему, это виолончель... Лекси эти звуки были хорошо знакомы: подруга постоянно упражнялась дома.
– Точно, – ответила она. – Значит, Франческа еще здесь. Странно. Я оставила ей свою машину, когда ушла, но сейчас на стоянке внизу я ее не заметила.
– Что они там делают? – пробормотал молодой человек, берясь за ручку двери. Они вошли и застыли.
Фрэнки, вся опутанная проводами, сосредоточенно играла сложную музыкальную пьесу.
Мэрри сидел рядом с девушкой, зачарованно глядя на нее. Гордон и еще один сотрудник, имени которого Лекси не помнила, топтались у компьютера. Остальные смотрели на осциллограф и перебирали листы с синусоидами, выходившие из принтера. Мистер Октябрь, по обыкновению, держался поодаль: он печатал на компьютере с неистовой скоростью, бурча что-то себе под нос.
– Что они с ней сделали?
– Они подключили к ней электроды, что-то изучают. – Спенсер явно пытался вникнуть в замысел коллег. – Это касается руки. Думаю, идея хорошая.
– Откуда ты знаешь?
Молодой человек кивнул в сторону нелюдимого мистера Октября.
– Потому что Рип принимает в этом участие. Он человек серьезный, зря время тратить, не станет. Спенсер шагнул вперед и поздоровался.
– Док! – обрадовались все, кроме Рипа: он даже не поднял глаз.
Франческа была похожа на кошку, которая объелась сметаной.
– Мэрри, что у вас здесь происходит? Мэрри глубоко вдохнул.
– Это невероятно! – начал он. – Мы показали Фрэнки экспериментальную модель руки и объяснили, что у нее будет поверхность с тактильной чувствительностью. – Молодой человек остановился, чтобы перевести дыхание.
Франческа продолжила:
– А я сказала, что по колебанию струн могу чувствовать пальцами, чисто ли играю.
Спенсер слушал весьма заинтересованно. Лекси ощутила укол ревности, но немедленно постаралась его отогнать.
– И вы пытаетесь понять, как ее мозг получает и передает эту информацию, и переводите сигналы на компьютерный язык. – Он подбежал к монитору, не обращая внимания на Франческу, что несколько успокоило Лекси.
Впрочем, ненадолго, потому что Спенсер взял со стола какую-то фотографию и перевел с нее взгляд на виолончелистку.
Это был тот самый черно-белый снимок обнаженной Франчески. Очень красивая фотография.
При обычных обстоятельствах Лекси не имела бы ничего против нее.
Однако данные обстоятельства нельзя было назвать обычными.
Девушка собралась с духом и подошла к подруге.
– Что ты делаешь?
– Я принесла им фотографию.
– Зачем?
– Я думала, справедливости ради стоит показать им мою, раз уж я каждое утро любуюсь их изображениями в календаре. Теперь и им есть на что смотреть, – самодовольно заявила Фрэнки.
– Очень мило, – заметил Спенсер, положив снимок обратно на стол. – Рип, что там у тебя?
– Отличные данные, – ответил отшельник, не поднимая головы.
– Надо полагать, это высшая похвала, – прошептала Франческа.
– Франческа, сыграй, пожалуйста, еще раз, чтобы я мог посмотреть, как это работает, – попросил Спенсер.
– Хорошо, док. – Девушка взяла смычок и слегка повернулась к подруге. – Они называют его доком.
– Знаю.
Лекси посторонилась. Спенсер словно больше не замечал ее. Он, то тыкал пальцем в экран, то указывал на Фрэнки, то кричал что-то Рипу и бежал посмотреть на распечатку результатов у Боба. Ах да, его зовут Боб. Он такой застенчивый, посмотрит на Франческу – и тотчас заливается краской. А вот Мэрри – преподаватель химии из «Литтлтри» – даже не скрывает своего восхищения.
Лекси могла бы пойти домой, но ключи от машины были у Фрэнки. К тому же непонятно, где она оставила машину.
Один из электродов отстегнулся, и вся компания собралась вокруг Франчески, пока Мэрри снова закреплял его.