– Вот здесь? – Лекси немного расстегнула молнию.
Он, как завороженный, наблюдал за движением ее руки, когда миллиметр за миллиметром открывалась ее белая кожа.
Она слегка отодвинула воротничок, и Спенсер увидел бретельку бюстгальтера. Черного, а не розового кружевного, как ожидал.
Стоп, остановил он себя. В чем дело? Нечего разглядывать ее нижнее белье. Я ученый и должен вести себя, как врач с пациентом. Но тут Лекси опустила руку еще ниже, на грудь, и он почувствовал, что у него пересохло во рту.
– Здесь?
Спенсер на секунду зажмурился.
– Чуть выше. Нет, ниже. Девушка сделала, как он сказал.
– Нет...
– Покажи сам.
Ты ученый, Спенсер, ученый. Едва касаясь, он переставил ее пальцы на нужное место и отвернулся к оборудованию. Руки вспотели, и он вытер их о джинсы. Нужно быть внимательнее, напомнил он себе, а то током ударит.
Лекси послушно терла кожу наждачной бумагой.
Спенсер то и дело ошибался, подключая проводки, потому что пытался краем глаза незаметно наблюдать за ней.
– Я все... кажется. – Она показала ему руку, потом макушку и отодвинула воротничок. – Теперь садиться за пианино?
– Да.
Молодой человек взял механическую руку.
– Сначала просто играй, я проверю показатели давления. – Он прикрепил ее пальцы к пальцам механизма.
– Она тяжелая, я не смогу играть хорошо, – предупредила Лекси.
– Ты же не в «Карнеги-Холл» выступаешь. Просто делай, что можешь. – Спенсер сел на пол у компьютера. – Запомни, измеритель давления работает только на большом и указательном пальцах.
– Хорошо.
Наверное, все дело в свете, подумал он. Или угол зрения такой. Спенсер смотрел на нее и не мог отвести глаз. Неожиданно для самого себя он вдруг понял, что Лекси Джордан – очень красивая женщина. И волосы... и манера держаться... и выражение лица... Боже!
А ведь, впервые дни знакомства он считал ее просто симпатичной. Потом, после игры на бильярде, – привлекательной. А теперь...
А теперь ты должен сосредоточиться на цели своего визита, приказал себе Спенсер. Но сделать это становилось все труднее.
– Начинай, – сказал он.
Девушка кивнула, положила руки на клавиши. Музыка, сначала тихая, постепенно становилась все громче, пока не обрушилась водопадом звуков. Спенсер пристально смотрел на монитор, но мелодии, которые лились из-под пальцев девушки, казалось, парили вокруг.
Словно музыка Лекси что-то спрашивала, а ему очень хотелось ответить.
Спенсер потряс головой, отгоняя наваждение.
– Великолепно! – проговорил он, когда девушка закончила. – Чье это произведение?
– Рахманинова. – Она откинула волосы рукой с прикрепленным устройством. – Понравилось?
Понравилось? Да он с трудом дышал. Сердце билось в бешеном ритме, Спенсер едва держал себя в руках.
– Да, – ответил он, не в силах пошевелиться, как заколдованный.
– Хорошо, – улыбнулась Лекси, словно разрушив чары.
Что ты делаешь? – спрашивал себя Спенсер. Нельзя заводить с ней серьезные отношения, а потом добиваться гранта от фонда ее отца. Это породило бы слишком много сложностей.
Вздохнув, он взглянул, на кучу проводов на полу.
– Теперь давай подключим электроды.
Спенсер отнес все необходимое к пианино, сел рядом с Лекси, обмакнул ватную палочку в гель и намазал им красные пятна на предплечье и макушке девушки.
Теперь третье.
Молодой человек почувствовал, что у него сосет под ложечкой. Никогда прежде ему не выпадало такого испытания. Он и раньше работал с женщинами, но никаких затруднений при этом не возникало...
Он глубоко вдохнул, надеясь, что это поможет, но только еще больше погрузился в мускусный аромат ее духов.
А что, если забыть об этом дурацком электроде и поцеловать ее?
Кожаное нижнее белье. Я сошла с ума? – размышляла Лекси. Это ведь совершенно не мой стиль. И вообще, кожу носят только такие специалисты, как Франческа. А мой удел – хлопок.
Как неловко. Я же так расстегнула кофточку, что он не мог не заметить это дурацкое белье.
И никакой реакции. Абсолютно!
Так занят своими проводами, точно я не женщина, а бревно.
Так тебе и надо! Сиди вот теперь и страдай в этой лошадиной упряжи, которая словно кричит: «Эй, красавчик, развлечемся?» А застегнуться нельзя.
Нужно было переодеться, как только он попросил включить свет.
– Ой!
– Больно?
– Ничего. Волосы попали в молнию. Спенсер наклонился посмотреть, где они запутались, и тут же пожалел об этом...
– Что это?
– Рождественский подарок Франчески.
– Что?
Лекси покраснела.
– Это... шутливый подарок. Она и себе хотела такой заказать – только красный, – но не знала, удобный ли он, а вернуть потом нельзя. Поэтому, я надела, чтобы проверить, – торопливо объясняла девушка.
– Что ты надела?
– Мой... я думала, ты заметил. Еще бы не заметить. Но вежливо ли сказать об этом?
– Твой... наряд?
– Да. – Она расстегнула молнию до конца. – Кожаный.
Спенсер потрясенно смотрел на то, что подошло бы героине комиксов «Амазонки на тропе войны».
Этого он никак не ожидал увидеть.
Но не обратить на это внимания было невозможно.
– Волосы запутались в одной из молний, и я не могу с этой штукой... – Девушка помахала механической рукой. – Не мог бы ты?..
– Да, сейчас.
Первым делом он отключил проводки от механической руки.
Затем рассмотрел, куда попали волосы. Маленькая с крошечными зубчиками молния на бюстгальтере. Да... Спенсер старался осторожно распутывать пряди, не касаясь кожи. Безуспешно.
Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, в голове пульсировала мысль, что он больше не в состоянии терпеть это напряжение, нужно что-то сделать.
Волосы не поддавались. В отчаянии Спенсер резко потянул их, и молния разъехалась, обнажив прекрасную белую кожу.
Лекси ойкнула и прижала ладони к груди.
– Щекотно! – вдруг улыбнулась она.
– Извини, – Спенсер тяжело дышал, – я не хотел.
– Пред тобою «Врата удовольствия».
– Врата удовольствия? – Голос у него охрип, но Лекси не заметила этого.
– Это слова Франчески... Знаешь, так странно. – Лекси касалась себя механической рукой, доводя Спенсера до безумия. – Я чувствую разницу между своей кожей и тканью. Моя кожа теплая, молния холодная.
Ты должен радоваться, твердил себе молодой человек, сенсорные датчики работают. Иди, посмотри на показатели, запиши, что она говорит.
Вместо этого он, уже совершенно утратив профессиональное хладнокровие, как завороженный смотрел на ее пальцы.
Лекси дотронулась до руки Спенсера.
– Что-то жужжит, слышишь?
– Да.
– Рука?
– Хватит о ней. – Он коснулся ее щеки и шеи. – Я сейчас ни о чем, кроме тебя, думать не могу.
Он не смог бы удержаться от поцелуя за все золото мира.
Ничего хорошего это не предвещало.
Спенсер заставил себя прервать поцелуй.
– Тебе повезло, что ты не прикрепил электрод к моему сердцу, иначе аппаратура не выдержала бы, – задыхаясь, сказала девушка.
Он улыбнулся и прижался к ее лбу своим.
– Хочу, чтобы ты знала: я пришел сюда только ради эксперимента.
– Вот и займемся им.
Лекси прикоснулась механической рукой к его лицу и закрыла глаза.
– Я чувствую твою кожу и щетину на щеках. Тепло твоих...
– Ты что, не понимаешь, что ты делаешь со мной? Я не могу...
– И не надо.
Она стремительно наклонилась и прильнула к его губам. У Спенсера закружилась голова.
– Ты уверена?
– Более чем.
Молодой человек поцеловал ее ладонь, затем один из пальцев механической руки. Он почувствовал, как ему обожгло губы, и вздрогнул.
– Меня, кажется, ударило током. Лекси придвинулась ближе.
– Давай поцелую – и все пройдет. Спенсер обнял ее, коснулся ее губ, но, тут же отстранился.
– Ничего не чувствую.