Подавив еще один смешок, Лиза с жадностью взирала на фотоальбомы. Чего бы только она ни дала…
И вовсе нет, сказала она себе, направляясь на кухню, чтобы приготовить куриный бульон.
Ночь тянулась медленно, и каждый раз, когда Брик просыпался, он рассказывал ей что-нибудь новое о своей семье или о себе. В краткие мгновения пробуждения он казался более уязвимым, более склонным открыться. Уж не объясняло ли это отчасти то, что он никогда не оставался с ней до утра?
Конечно, если бы не травма головы, он никогда бы не поделился с ней. Не пожалеет ли он об этом, когда сообразит, что наделал? Она даже поежилась при мысли о том, как он будет недоволен.
Когда она разбудила его в три часа утра, он потер лицо и покачал головой из стороны в сторону.
— Как-жаль-что-у-меня-нет-дюжины-белых-роз-для-тебя, — пробормотал он. — Из-за-меня-тебе-не-спать-всю-ночь.
— Подумаешь, большое дело, — возразила она, тронутая упоминанием о цветах.
Бормоча что-то нечленораздельное, он сел и скривился.
— Ничего-нового-ты-не-увидишь-но-все-же-могла-бы-и-отвернуться. — На его лице читалось предостережение и недовольство своей беспомощностью. — Я-собираюсь-скинуть-джинсы. Обычно-я-сплю-голышом.
Лиза замерла, наблюдая, как он встал, расстегнул пуговицу и молнию и стянул джинсы с мощных бедер. Несмотря на его ранение, от красоты его почти обнаженного тела у нее перехватило дыхание. Его широкие плечи переходили в узкие бедра, каштановые волосы на его груди перетекали в пах.
Брик никогда не придавал значения своему внушительному телосложению. На Лизу же его тело всегда производило сильное впечатление.
Она с силой втянула в себя воздух и приняла мудрое решение поскорее покинуть спальню.
Он поднял руку ко лбу и выругался: у него не было сил даже стянуть джинсы.
Ее мудрое намерение моментально испарилось.
— Сядь, — пробормотала она, подхватив его и медленно опуская на постель.
— Надоела-мне-эта-головная-боль, — проворчал он.
Стараясь действовать бесстрастно, Лиза стянула джинсы с его колен на лодыжки. Узкие брючины удобно заправлять в рабочие ботинки, но чертовски трудно стягивать с ног. Ей пришлось стать на колени. Он приподнял одну стопу, и она еле подавила желание пощекотать его подошву.
— Другую ногу, — скомандовала она, стараясь не думать о том, что ее голова оказалась лишь в паре дюймов от его обнаженных бедер. Его мускусный мужской запах задел что-то внутри нее. Нечто, чего лучше было не слушаться, понимала она. И вздохнула с облегчением, когда освободила, наконец вторую ногу из джинсов.
— Ну вот, — удовлетворенная успехом, сообщила она и попыталась встать, когда Брик запустил пальцы в ее волосы.
— Лиза, — произнес он тихим, расслабленным голосом.
— Что? — Она преднамеренно пялилась на коричневый ковер.
Он потянул ее за волосы:
— Почему-ты-приехала-сегодня?
Она закрыла глаза, сдерживая охватившие ее чувства:
— Ты же пострадал?
— И-что?
Да поможет мне Бог, в данный момент я не готова бороться ни с ним, ни со своими собственными чувствами. Она прикусила губу:
— Я подумала, что тебе нужен кто-то рядом.
— Кто-угодно? — поинтересовался он этим спокойным, проникающим до глубины души голосом.
— Не знаю, — созналась она. — Может, и кто угодно. — Собственный голос показался неубедительным ей самой. — Может, и я.
Наступила напряженная тишина. У Лизы создалось впечатление, словно между Бриком и ней установилась прямая связь. Она медленно поднимала голову, чтобы взглянуть в его глаза. По пути она заметила, что он явно возбужден.
— Это-безумие, — сипло прошептал он. — Моя-голова-раскалывается. Единственное-чего-мне-следовало-желать-это-выспаться-чтобы-прошла-головная-боль. — Он громко сглотнул слюну. — Но-видя-тебя-на-коленях-чувствуя-твое-дыхание-на-своих-ногах-дотронувшись-до-твоих-волос… — Он пожал плечами, словно не мог объяснить все до конца.
Лиза кивнула, ей не надо было ничего объяснять. Опустившись на колени у его ног, она оказалась как бы в подчиненном положении. Но она не чувствовала унижения. Впервые за их знакомство, Брик оказался беспомощным. За то время, когда они были любовниками, он ни разу даже не простужался. Сейчас он позволил ей помочь ему, и Лизе это показалось знаменательным.
Она понимала, что это было редкое мгновение. Ее сердце дико колотилось в груди. Она одновременно ощущала и свою силу, и свою слабость.