Из-за того, что его красивый рот был так близко и она думала об этом так часто, Элли поцеловала его. Он ответил ей с той же ласковой нежностью, и ее грудь словно пронзила крошечная стрела.
— Расскажи мне, почему ты так заинтересовалась музыкой, мисс Бархат?
Она рассмеялась:
— Даже не начинай, Ларри.
— Но ты действительно бархатная. Мне нравится. Хотя я, кажется, могу понять, почему тебе не нравится Бархатный Кондом.
Он начал смеяться, уткнувшись ей в шею. Элли почувствовала, что тоже сейчас расхохочется, и сдержалась.
— Не заводи меня снова.
— Музыка, — напомнил он.
— А, да. Это просто. Знаю, что тебе трудно будет в это поверить, но я была самым некрасивым ребенком на земле.
— Почему, могу поверить. — Он с улыбкой погладил ее по животу.
— Ну спасибо. — Она закатила глаза. — Слишком много волос, большой нос, худая как палка. — Элли пожала плечами. — Можно и не говорить, что даже без "бархатной" ипостаси меня не приняли бы ни в одну компанию.
— Понятно.
— Поэтому я занялась музыкой. Я пела в хоре, играла на инструментах и путешествовала с марширующим оркестром.
— У-у. И приговорила себя к вечной девственности?
— Ага. Но мне это во многом помогло. Я стала ездить, принимать участие в соревнованиях в больших городах и останавливаться в отелях вместе с другими вечными девственницами.
— А что ты играла?
— Всего понемногу. Уроки фортепиано с шести лет, кларнет с третьего класса, в средних классах заболела виолончелью и переключилась на саксофон в старших. Да, и я пела партию альта в церкви и школе. — Он поднял брови:
— А говоришь, у тебя нет музыкального таланта. — Элли рассмеялась:
— Нет! Я могу вести мелодию и неплохо играю, но я родилась без музыкального гена. Я люблю музыку, но любовь не превращает человека в музыканта. — Она посмотрела на Блю, любуясь тем, как сияют его волосы в свете ночника. — А ты?
— На самом деле то же самое. Но только не девственность. Я был крутым, знаешь ли.
— Готова поспорить, что ты был одним из этих бунтарей-одиночек. Черная кожа и сигареты.
В его глазах блеснула искорка.
— Ага. Джеймс Дин, с головы до пят. Но дело в том, что мне действительно нравилось учиться. Сестра Роузмэри Флоренс открыла для меня Баха, когда мне было четырнадцать, и потом я прослушал всех великих композиторов. Я знал, что у меня нет таланта, но все равно был счастлив.
— Великие композиторы, да? Я играла их произведения на фортепиано.
Внезапно у нее заурчало в животе. Громко. Она засмеялась.
— Кажется, я наработала себе аппетит.
— Ты? Голодна? Какой сюрприз! — Он хмыкнул, положив руку ей на живот. — Я сам умираю с голоду. Пойдем поищем чего-нибудь.
Он встал и потянулся, а Элли осталась лежать, любуясь его стройной и высокой фигурой. Он кинул ей свою рубашку, а сам влез в джинсы. Элли спустилась с ним по ступенькам.
Только услышав, как у задней двери скулит Саша, Элли вспомнила об Эйприл.
— Блю, мне надо срочно выпустить собаку!
— Ладно. — Он достал из буфета пакет шоколадного печенья и налил два стакана воды, подав один Элли. — Давай это и сделаем. Потом она может прийти сюда. — Он наклонился и поцеловал Элли, затем отворил дверь. — Хочу, чтобы сегодня ты спала в моей постели.
— Я не могу идти в таком виде!
— Конечно, можешь. Никого нет на мили вокруг. — Она засмеялась:
— Ну, как скажешь. — Полы рубашки закрывали ее до середины бедер. — Но у меня не такие жесткие пятки, как у тебя. Как насчет шлепанцев?
— Здесь их нет. — Он вынул печенье, держа его как приманку. — Пошли, моя девочка.
— Ну ладно. — Она вышла за ним в глубокую, не нарушаемую ничем тишину ночи, с миллионом звезд, сверкающих на очень темном небе. Глубоко вдохнула и призналась: — Я обожаю тишину.
— Я тоже. — Он протянул пакет, и Элли достала пригоршню печеньиц.
— Все свое детство я не могла дождаться, когда же выберусь куда-нибудь. А когда это случилось, обнаружила, что большие города мне не по вкусу.
— Мне нравятся города. Движение, энергия, но здесь мне нравится больше. А в город всегда можно съездить. Вот наоборот сделать труднее… И я все думаю, что будет с Брэндоном? Он отправляется в ВВС, это смело и накладывает определенные обязательства. Он не сможет потом вернуться домой.
— Он очень привлекателен, — заметила Элли. — Похож на Тапэка Шакура, но с волосами.
Блю рассмеялся:
— Ты права. Никогда раньше не замечал этого. — Он взглянул на нее. — Тебе нравится рэп? Он как-то не вписывается в твой стиль.