Она сможет сохранить Блю в числе своих друзей, если будет последовательной и сильной, если пообещает себе с честью и достоинством удалиться в ту же минуту, как будет закончено исследование. Потому что ее первое впечатление о нем было правильным. Блю Рейнард — человек потерянный, и она не сможет спасти его. И понимает, что не выдержит того, чтобы остаться и смотреть, как он убивает себя. Как только она закончит собирать материал, ей придется уехать.
Глава 15
Впервые с тех пор, как они с Элли стали близки, Блю приснился его сон. Они ужинали с Лэни в городе, и Блю почувствовал какую-то отстраненность, легкий холодок со стороны Элли, который приписал тому, что они впервые все втроем появились на людях. Может, это ее немного смущало, ставило в неловкое положение. Но Лэни явно получала удовольствие, и вскоре Элли расслабилась за бифштексом и бокалом вина.
Правда, позже она все еще казалась невнимательной, и они впервые не занялись любовью. Блю принял душ и, когда вошел в комнату, увидел, что она крепко спит. Он осторожно лег рядом, чтобы не разбудить ее.
Блю проснулся от грома и завывания ветра в водосточных трубах. Подскочил с пересохшим ртом и тотчас подумал о торнадо. Было как раз подходящее время года. Элли продолжала спать, ничего не слыша. Она слала так же, как и ела, — как девочка десяти лет, весь день проигравшая на улице.
Он осторожно отодвинулся от нее, натянув простыню ей на плечо, чтобы она не замерзла. Подхватив джинсы, вышел в холл и там надел их. Собаки пошли за ним вниз, стуча когтями по половицам. Он включил телевизор на канале погоды, ожидая новостей, достал из посудного шкафа бурбон и хрустальный стакан. Налил себе, вслушиваясь в дождь и считая секунды между тем, как сверкала молния и раздавался удар грома. По телевидению — никаких предупреждений, и молния еще далеко. Достаточно безопасно.
Но он совсем проснулся. Включил стерео, тихо, как шепот, чтобы слышать музыку сквозь окно, выходящее на веранду, потом вынес бутылку и стакан, придержав дверь для собак. Саша сразу выскочила наружу, а Эйприл заколебалась, глядя через плечо на лестницу, потом снова на Блю.
— Она в безопасности, детка, — сказал он. — Можешь выйти с нами.
За верандой дождь стоял стеной. Зигзаг молнии расколол воздух, и тотчас грянул гром. Блю поднял брови. Это было не слишком далеко. Эйприл тихо заскулила, прижимаясь к его ногам.
— Не любишь грозу, детка?
Облизываясь, она наклонила голову, как будто чувствуя вину. Блю ощутил влажное дуновение, прохладное и душистое, и налил себе выпить. Трава сияла бледно-серым светом, и по краю земли лес подкрадывался к самой изгороди. Маленьким мальчиком он представлял себе, что деревья на цыпочках подходят ближе, когда никто не видит. Было далеко за полночь, и не слышалось ничего, кроме шума дождя. Во всем мире оставались только Блю, бурбон и эта дыра в его внутренностях, пустая черная дыра, которая иногда, казалось, готова была затянуть его целиком, если он не будет бдителен. Сегодня там разливалась боль, удивляя его своей свирепостью после нескольких недель затишья.
Он проглотил виски одним глотком, ощутил, как алкоголь прожигает себе дорогу, попав как раз в эту дыру и заставив ее сжаться. Он налил еще. Саша со вздохом растянулась на полу и заснула. Эйприл подняла нос, чуя что-то, чего Блю не мог определить, потом, как будто чувствуя его настроение, подошла и села, прижавшись к его ноге, глядя в ночь вместе с ним.
— Ах ты, славная псина.
Он положил руку на густую и мягкую шерсть, благодарный Эйприл за то, что она составила ему компанию. Он просто гладил ее, а она подняла голову и вежливо лизнула его в подбородок.
Сквозь шум дождя доносилась музыка, ускользающий блюз, который заставлял его вспомнить все свои печали. Он прихлебывал виски, и перед его глазами стояло смеющееся лицо его жены. Он старался никогда не думать об Энни. Никогда. Он отдал все ее вещи на следующий день после похорон, и люди сказали, что он поступил правильно, приняв ее смерть с такой спокойной печалью.
Но по правде говоря, он просто не мог вынести того, чтобы случайно наткнуться на ее вещи. Шарф, оставленный на кресле. Подушка с запахом ее волос. Пара туфель, сброшенных под столом. Он бы сошел с ума, если бы не убрал все это из дома.
Ее родители занялись и похоронами. Вскрытие показало многочисленные травмы головы и груди — водитель грузовика, заснув за рулем, врезался в ее машину, когда она возвращалась из Хьюстона, от кузины. По мнению Блю, все было ясно, и следователь согласился. И чтобы избежать мыслей об этом, не представлять себе снова и снова эту трагедию, Блю собрал все ее вещи, сложил в коробки и вынес наружу.